В какую-то минуту Сэму казалось, что эльф у них в руках. Что им даже не придется тратить много времени на измученного и уставшего нарушителя, но в следующие секунды это чувство сменилось холодом… Не тем холодом который приходит с плохой погодой, а тот душевный холод, который испытывают многие когда их жизнь покидает тело отправляясь на суд богов. Копье летело с огромной скоростью. Маг прекрасно понимал, что соединить два заклинания воздвигнув каменную стену из песка, он не успеет и потому все его усилия были направлены на уклонение. Увы, жаждущее крови копье получило ее, правда, не в том количестве.
  Ухватившись за разрезанное плечо, Сэм повалился на землю. Попытка Ронфана его спасти, спалив копье на лету, не увенчалась успехов. Более того, это только добавило ожог вокруг раны, но в тоже время запекло кровь, которая теперь выходила не так быстро. Раненный маг с ненавистью и злобой в глазах  посмотрел на целое и невредимое копье. Выходит, огонь Ронфана его лишь разогрел, но не повредил?
  На какой-то очень малый промежуток времени все нападавшие застыли в непонимании, тогда как Ксарон был готов просто взвыть…
Поднимающийся и сгущающийся туман был для него если не погибельным, то сильно ослабляющим. Как известно оборотни не переносят резких и сильных перепадов, тем более перепадов, которых с утра ничего не предвещало.

  Пожалуй, Мо И был единственным кого изменение погоды порадовал. «Почерк» хозяина и его дракона он узнал сразу. В отличии от других, маленький горностай не раз был на тренировках где Иль Чжи Нэ учили этим фокусам с погодой.  К сожалению, Мо И тоже в эти часы приходилось не сладко, но в конечном счёте он научился этих трюков не бояться и реагировать не хуже, чем и при свете дня. Видимо, его хозяин, будучи вдалеке, рассчитывал на это. По крайней мере, помог вывести еще одного неприятеля.
- Вниз и левее! Поверху огоньки! – скомандовал горностай эльфу, тщетно надавливая передними лапками ему на плечи, как будто это могло заставить эльтранца быстрее уклониться от пылающих шариков, которые так щедро посылал Ронфан.
- для оборотня слишком резкий перепад температуры, постарайся следующим ударом его добить… он не так опасен, сколько непредсказуемо будет мешаться под ногами… тем более надо занять приближающегося фамильяра – в подходящий момент начал тихонько советовать горностай, славно выполняющий свои обязанности. – Справа приближаются еще два человека, но двигаются слишком осторожно – стараются окружить... Если уйдешь в сторону им будет сложнее, в тумане они не видят, а песок скроет передвижение…и…В сторону! – недоговорив прикрикнул фамильяр почувствовавший приближение очередной атаки. На этот раз кто-то пытался поднять песок, но видно влага это усложняла. У Мо И невольно мелькнула мысль что уйдя в сторону Аралану неплохо бы провернуть обратное заклинание, иначе им придется дышать песком, а вот через песок Мо И не только плохо видел, но и плохо чувствовал сеть ибо она вся будет заполнена результатом одного заклинания… Несмотря на опаску перед этим остроухим, горностай коротко высказал мелькнувшую мысль.
  «ой, Мо И, - обратился сам к себе фамильяр – правильно ли ты себя ведешь с ним? Он же не хозяин глядишь и сам же окажешься виноватым»

Иль Чжи Нэ и его дракон были хорошим дуэтом, который смог одолеть химеру, его господина и его фамильяра. Гипноз был, пожалуй, самым лучшим способом выхода из данной ситуации, но как говориться, нужно зреть в корень, ведь если бой с такими противниками даётся легко, то скорей всего вас надули.
За каждым действием эрскафа наблюдала фигура, скрывшись так хорошо, что её вряд ли бы смог ощутить сам дракон. За такие тонкие и изобретательные трюки маги Вердории ценились не хуже тенимантов и некромантов Адарсина, кои были не менее популярны в своих возможностях и фантазиях.
Края губ мужчины приподнялись в лёгкой улыбке. Если бы лицо его было видно всаднику на драконе, то стало бы понятно, что всё произошедшее было лишь игрой, ничего более. Игрой в прятки и в кошки-мышки одновременно, игрой, в которой победит настоящий хитрец и фантазёр. И этим хитрецом оказался как раз он…
Когда тшусанец закончил своё заклинание и опустился в туман, фигура в тени заступила за дерево и скрылась в тумане.
Сейчас, наверно, эрскаф думал, что у него всё получилось, и, можно сказать, так оно и было, он добился своего, но он недосчитался и в итоге – просчитался. Торнис вдруг исчез, но этого Иль Чжи Нэ не мог видеть, вместо него, совсем скоро появился другой… И это было очень хорошим трюком, которым воспользовался чародей Вердории. Лишь пару слов за спиной юноши заставили его ноги и руки затвердевать и превращаться в сплошное промёрзшее мясо с кровью и костями.
- Наивный, ты полагал, что всё так просто, да? – Проговорил тот же самый старческий голос, который звучал в начале встречи Иль Чжи Нэ с Торнисом. Мужчина сделал пару шагов к жертве и вместо неразличимой тени, за спиной долгожителя стоял всё тот же старик, но с лицом более подлого и коварного человека.
- Но прежде чем ты используешь дракона, предупреждаю, что ты не успеешь это сделать, так как в миг погибнешь вместе со своей крылатой птичкой, - уверенный тон мага должен был всё-таки убедить замёрзшую сливу, закованную в прочные морозные кандалы, которые срослись и проросли в неё саму, как её корни прорастают в землю, становясь, в некотором роде её неотъемлемой частью.
- Так же и любое твоё телесное движение, может лишить тебя той или иной части тела, так что тебе стоит сделать выбор: или ты мне отвечаешь на заданные недавно вопросы или мы будем общаться с вашими призраками, - Торнис знал своё дело и был готов по полной отплатить этому эрскафу, если он вздумает с ним продолжать игру. Сейчас она надеялся, что Иль Чжи Нэ находился в состоянии "шаха", если попытаться увидеть во всей этой ситуации любимую игру мастера «шахматы»...

[На лесной поляне, недалеко от руин храма]
А тем временем где-то гораздо дальше, где Мо И страдал от ужасного предчувствия, а небольшая стайка магов пыталась взять живым одного эльтранца, решил показать себя еще один персонаж.
Вердорианский маг, который почему-то носил аравараншанское имя Айлишан, был одним из тех, кто предпочитал не тратить силы впустую. Он уже долгое время наблюдал за всей картиной боя, поглаживая ушастую голову своей кошки- фамильяра. Та уже давно наблюдала за мелким существом на шее эльфа. Тот в отличии от нее был куда больше приспособлен к бою, хотя остроухий был явно не его хозяин.
   Кончики заостренных ушей передернулись, когда черное копье прошло в широкую грудину оборотня.  Один из любимцев магистра повержен, так что у ее хозяина появится возможность взять всю победу на себя и подняться еще на одну ступеньку. Но вопреки ее ожиданиям хозяин отрицательно покачал головой. Использовать магию сознания бессмысленно на того у кого оно отключено. Тем более что незачем тратить силы на эльфа, которого выбьют из колеи другие. По мнению Айлишана следует наносить решающий удар, при этом не пачкая рук.
- Минус один. Он же не выживет? – подала нежный, мурчащий голосок импа , как-то спокойно наблюдая за картиной смерти.
- Оборотни не уходят просто так – улыбнулся в ответ маг сознания - Остался еще предсмертный бросок.
Будто в подтверждение его слов, в тот момент когда эльтранский воин собирался вытаскивать окровавленное оружие, оборотень сделал неожиданное:  Удержав в себе копье, он по древку рвану к противнику. Смерти ему не миновать. Она уже пришла, так пусть к Вараку отправляется вместе с ним и тот, кто пригласил по его душу посланников смерти!  Но прежде чем упасть замертво, Ксарон успел украсить  точеное тело эльтранца глубокими бороздами от его когтей и ямочками от клыков на правом плече. Пусть и темный гений хозяина поймет кто из посыльных не пожалел себя ради выполнения приказа!
  Их осталось четверо. Четверо магов, из которых двое уже затратили немало сил. Маг сознания подал знак Легану – магу воздуха – чтобы тот пока не дергался и не тратил особо силы. Пока Ронфан и Сэм неплохо с ним справляются. Вот опять, не теряя времени элементалист земли решил усугубить положение эльтранца. По его приказу Леган поднял песок, несмотря  на туман, окружая им эльфа, который сейчас вряд ли сможет правильно контролировать заклинания. Состояние берсерка недолго, так что осталось еще немного продержаться и потом хватит всего нескольких заклинаний сознания, чтобы эльф склонил колени…

[На лесной поляне, недалеко от руин храма]

Многие до сих пор бьются над вопросом, что такое смерть, хотя прекрасно знают, что это некий «переход» из одного состояния в другое. И хоть смерть в некотором роде разгадана, она продолжает наводить ужас на тех, кто не готов её с уверенностью принять.
Когда к человеку приходит смерть, и он не готов к ней, его тело пробирает дрожь, а в сердце вселяется страх потерять всё то, что нажил за свою жизни. Но, тем не менее, Госпожа Смерть хладнокровно и мастерски разделяет друг от друга тело и душу живых существ. Она сильна, умна, иногда честна, иногда подла, но реже всего, когда милосердна…
Однако смерть и жизнь, как две половинки, ступают вместе, позволяя миру быть таким, какой он есть. И иногда, кажется, что даже сами боги не властны над ними, так как даже ними жизнь и смерть управляют.
А говоря о смерти, нельзя забывать, что она, как и жизнь пропитывает всё Мироздание, разделяя духовное и материальное. И когда существа продолжают свой род, жизнь ликует, ведь её дело сделано, то тут же приходит смерть, сопутствуя каждому живому созданию, не важно, ребёнок оно или старик, важно лишь то, что смерть и жизнь рядом…
Священнослужители, достигшие вершин понимания всего, прекрасно знают цену каждому действию, порождающему противодействие тому действию, которое было совершено. И в зависимости от этого, смерть и жизнь складывают и переплетают нити судьбы, создавая сложную вариацию событий, в которой извечно путаются жертвы этой паутины.
В мгновение перед столкновением, Горькая Милость возликовала, когда обречённый и в тоже время готовый к бою взгляд лёг на чёрное копьё, иглу, способную великана сразить. Этот животный страх, эти эмоции, они невероятно сильно питали оружие эльтранца, который, судя по всему, так и не вышел из состояния берсеркера. Это был один из тех немногих случаев, когда он впал в такое состояние, позволив не только потерять контроль над собой, но и в очередной раз позволить приблизиться Горькой Милости к желаемому. Нести смерть и наслаждаться предсмертными чувствами своих жертв.
Иногда, когда Аралан вспоминал то, что делал со своими врагами, ему становилось дурно. И что самое интересное, он продолжал идти на поводу у этого древнего артефакта, постепенно уступая ему, его силе и влиянию.
Бой затягивался донельзя, и его нужно было как можно скорее заканчивать, так как сердце долго на таком наркотике не может проработать без последствий. Как-никак, но даже эльтранский воин не способен противостоять разрушительной силе адреналина, который, да, иногда бывает, полезен, но не в таких количествах, которые сейчас организм долгожителя выделял.
Впрочем, как бы там ни было, этой энергии в теле Аралана было ещё достаточно, чтобы не дать петле на шее затянуться намертво. Правда, вопрос лишь заключался, насколько организм выдержит такой сильный наркотик, коим являлся прилив адреналина…
Когда копьё вонзилось в плоть оборотня, воина оросило целым снопом крови. Казалось, он даже не обратил на это внимание, потому что был не в себе. Сейчас он был под властью неведомых сил, природных или чуждых, своих или иных, но они владели им всецело, настолько, что он, наверно, растворился в них, слившись с ними. Возможно, сам бы Аластор пожалел такого воителя, но был бы упоён его самоотдачей в такой резне…
Ловким движением мужчина провернул копьё и попытался его извлечь уже под другим углом, как вдруг лапа большого волка крепко ухватилась за чёрное древко копья, лишая возможности убийце уйти от удара. Ещё мгновение и когти второй лапы начертили на груди Каменного Града кровавые полосы. К превеликому сожалению, вся сноровка и подготовка подвели, он попытался уйти от разинутой пасти, направленной ему в плечо. И это позволило противнику нанести последний и решающий удар – вгрызться в плечо эльфа. Не теряя ни мгновения, левая рука с силой надавила, и наконечник копья прошил насквозь бедолагу, чьи глаза уже перестали видеть свет этого мира.
Под тяжестью своего тела, туша волчары потянулась резко вниз, тем самым раня плечо сильнее, из-за чего правой рукой пользоваться было уже довольно сложнее. Боль от этой раны уже ощущалась, но это лишь подогрело агрессию в Манрэле.
Багровые реки стремительно потекли по груди и руке, стремясь окрасить песок в красный цвет. И капля за каплей, они образовывали кляксы, тем самым скрепляя золотые песчинки.
Конечно же, будь здесь Иль Чжи Нэ, эльтранец бы не впал в такое состояние и они с лёгкостью разгромили врага, но так как сам тшусанец был сильно занят своим боем, Горькая Милость добилась своего.
Глядя пустым и яростным взглядом на бездыханное тело оборотня, Аралан наступил ногой на поверженного, и выдернул копьё. Некоторое время он стоял, как вкопанный, и разглядывал безжизненные глаза волка, лежавшего на песке, стремительно окрашивающим под собой в багровый цвет землю. Но от этого «любования» его отвлёк поднимающийся в воздух песок. И он тут же заметил тень в тумане, которая, судя по всему и творила заклинание. Не дожидаясь пока чародей воплотит своё волшебство в реальность, он выпрямил левую руку, сжимающую крепко древко копья, и, направив остриё в сторону противника, сконцентрировался, чтобы нанести иного характера удар, используя врождённую способность своего организма. Эмпатия была самой развитой способностью у Аралана, поэтому он обрушил на мага столько боли, сколько мог почувствовать бы сейчас без адреналина. Целью эльфа было на некоторое время вывести этого мага из строя, оставляя ему заряд невероятной боли в его голове и сердце. Правильно, пусть занимается собой, если не хочет помереть от болевого шока.
Глаза цвета лазури стали выискивать следующего противника. И они его нашли. Это был тот самый раненный в начале боя враг, раненный в плечо копьём. Пора было завершить начатое и, не дожидаясь, воин сделал один шаг, второй – и тут, качнувшись сначала назад, а потом вперёд, рванул с места, стремительно приближаясь к парню. С диким рёвом, будто на бедолагу бежит вепрь, он, наверно, надеялся напугать своих врагов и преодолеть это поднявшееся вокруг него облако пыли…

  Публика затихла от одного ее появления. Она была похожа на одну из тех, кого называют избранницами Лиатанны. Казалось, что прекраснейшая из бессмертных лично коснулась своей рукой этой девушки. Идеальный стан с легким загаром, который завораживал мужчин своей гибкостью и пластикой. Нежная девичья кожа которую едва прикрывал шелковый костюм танцовщицы и такой же легкий плащик… все это уже собирало вокруг большого ковра много людей. А глаза? Крупные, шоколадного цвета глаза в обрамлении пышных ресниц. В них то и дело вспыхивал огонек, который свойственен лишь непосредственный людям, которые не бояться быть самими собой.  Сброшенное с волос и плеч  покрывало обнажило идеальную красоту аравараншанской танцовщицы. На фоне других женщин, скрытых под просторными одеждами и шелковыми платками, она казалась неземным созданием, пришедшем лишь затем, чтобы показать истинную красоту (ну и немножко подразнить мужчин). Но женщинам пустыни негоже видеть такое поведение и потому почти вся публика сменилась из общей на чисто мужскую, хотя «поцелуй змеи» хотелось видеть всем.
  Пританцовывая, красавица прошла близ зевак, которые уже сбрасывали к ее ногам самые разные монеты. Где-то у ее ног блеснул дорогой перстень, вероятно с руки очередного богача, пожелавшего к себе в гарем редчайший цветок пустыни, чтобы дать ему вволю насладиться прохладой фонтанов и богатством золотой клетки. Но увы, свобода ей была дороже.
  Следя за ее все усложняющимся танцем, ни кто не заметил, как на ковре появилась плетеная корзина… еще немного и под затихающую музыку и танец из нее показалась голова королевской кобры. Девушка  медленно опустилась на колени и замерла. Замерла и публика следя за выползающей змеей, которая подняв голову следила за людьми.. завидев перед собой девицу змея начала выше поднимать голову. Ответом послужила тихая плавная музыка. В такт покачиваниям змеи начала двигаться и девушка, все сильнее дразня опасную соперницу, которая уже начала раскрывать капюшон. Публика затаив дыхание  наблюдала за представлением. Все они знали что такое яд кобры и все знали как опасна она бывает когда злится, а девушка все продолжала исполнять плавные величественные движения отчего в ее черных кудрявых волосах, закрывающих всю ее спину, начали играть солнечные блики …
  Разраженная рептилия все сильнее и сильнее раскачивалась угрожая настырной и самоуверенной красавице, но та лишь повторяла за ней все движения подобно ученице, боготворящей свою наставницу…. Зашипев кобра сделала первый обманный бросок... в толпе кто-то ахнул – все знали что четвертый будет смертельный. Во время второго броска танцовщица так же резко подалась, вперед оставляя между собой и коброй каких-то несколько сантиметров.. в толпе послышались молитвы…Но вот он третий, последний обманный бросок благородной змеи... после гробовой тишины особенно громко и ярко прозвучали возгласы восторга… во время третьего броска девушка без колебаний поцеловала змею…
  Ошарашенная кобра дернулась было назад, но тут же подхвачена Аравараншанским цветком, которая под соответствующую музыку пустилась в пляс, довольно наблюдая за завистливыми и жаждущими ее взглядами… до этого простенький ковер устлали монеты, каждый хотел чтобы черноволосая красавица приняла его лепту пройдясь по ней, но каждый боялся подступить ближе… живая лента в ее руках еще не сделала последний бросок…
  Как известно, лишь самые талантливые укротители, хозяева железной воли могут поцеловать эту змею, будучи уверенными, что она не отправит их к Вараку… но все знали и то, что шутки с этими людьми могут закончится так же печально как игра с огненными языками…
       Он лишь раз встретился с нею взглядом… в нем, как в дорогом флаконе, смешались самые разные, самые ценные черты: женственность и гибкость танцовщицы слились воедино с твердостью и  уверенностью, а женственность и хрупкость удивительным образом переплелись с силой, волей и жаждой…экстрима?
      Лишь спустя некоторое время он поймал на себе этот же взгляд… Хрупкая и застенчивая девушка, покрытая дорогим расшитым одеянием, спрятала не только свое тело, но и свое лицо под шелковым платком, оставив не скрытыми лишь темные, обрамленными густыми ресницами глаза. Тшусанец не мог спутать этот взгляд… а она лишь усмехнулась, подобно одной из любимец самого владыки, которые знают себе цену, но которые не достойны даже туфли ей подносить…

Ее внешность обманула всех… увидеть в танцовщице укротителя с железной волей было невозможно… Она была одной из немногих женщин, которых Иль Чжи Нэ не мог забыть… не мог забыть не только Женщину (хотя на это было грех не обратить внимания), но и как …. Стратега? Заворожить всю публику, чтобы выкинуть то, о чем лишь рассказывают… 
   
   « а ведь она бы не побоялась сейчас тебя поцеловать…» почему-то пролетело в голове дикой сливы. Интересно, а какое выражение лица было бы у магистра, если бы его пленник сейчас выкинул знаменитый аравараншанский трюк? Наверное, его лицо отобразило сразу несколько эмоций: номер один – секундное удивление и недопонимание. Номер два – злость и нетерпение. Номер три – предвкушение печального финала…
К счастью, свою догадки Иль Чжи Нэ решил не подтверждать – как-то противно было для него целовать этот склизкий канат, который не знал что ему делать: исполнять приказ призвавшего его в этот мир, или же отступить услышав недоступный для магистра голос Ун Са, который лишь ответив на его «угрозы» мог пообещать смерть в Обоих мирах, а ведь он был на это способен... умереть в мире людей больно, а умереть мире духов…. Люди никогда не поймут этого и вряд ли магистр станет из них исключением…
  Тем временем, пока младшие и древние духи разбирались между собой, всадник призрачного дракона слушал рассуждения магистра, которые невольно вызвали у него усмешку: «прежде чем ее начинать надо хотя бы немножко к нам приблизиться…»
   Конечно, нельзя ничего исключать. Охрана ордена тоже может рухнуть, но, хвала Сергаяру, его бессмертный жрец еще ни разу не дал народ в обиду.  Хотя история знала несколько провалившихся попыток захвата Запретного острова, еще в те времена, когда орден только набирал силу и больше был занят сохранением последних драконов, нежели обучением легендарных воинов и магов… сейчас, наверное, тягаться с ними той же Вердории будет куда сложнее… а ведь эти лицемеры как-то уже предлагали «тесными узами брака закрепить мир между державами». Благо, Чона прислушался к Нерегу не дав свою дочь в эту «великую страну магов».
- ты даешь совет, но сам ему не следуешь? – решив последовать примеру восхитительного пустынного цветка улыбнулся серебряный цветок Шаннога. Он протянул время достаточно для того, чтобы обратить в обратную сторону заклинание и не потерять (по крайней мере, при малейшем движении и в ближайший час) свои конечности. Легко, но довольно церемониально, он отвел из прошлого положения руки и спокойно, довольно аккуратно пересел с излюбленную тшусанскими мужчинами позу, давая магистру понять, что пока не за ним последнее слово.
  Юноша умело спрятал под самоуверенной и довольной улыбкой всю свою боль, которую причинило почти каждое движение. Он знал, что вероятность того, что он действительно потеряет конечности еще осталось. Он и так их уже не чувствовал. Но это будет потом. Где-то у себя на родине или даже в какой-нибудь пещере, где потом его подберут чтобы освободить Ун Са, но только не здесь… Как говорится: «даже когда смерть приходит за нами, мы говорим ей: не сегодня»… Иль Чжи Нэ не был уверен на счет «сегодня»… не сейчас. И этого вполне хватит.
- Вердорианский магистр отправил на бой с одним эльтранцем пять своих людей… - подобно глашатому, зачитывающему подвиги того или иного деятеля, начал юноша. – Но один из них уже потерпел поражение, а четверо оставшихся продолжают вести неравный благородный бой… - Выделив последние слова, тшусанец усмехнулся. – А все что нужно было, это явиться кому-то одному, может даже тебе самому, чтобы просто поинтересоваться что мы тут делаем…
Все это, к сожалению, было правдой. Правдой, восхваляющей мастерство эльфа, миролюбие обоих путников, которые до последнего не вступали в бой, а когда вступили, то только обезвреживали противников (по началу). Но правдой, которая показывала достаточно подлую и неравную игру и суть магистра, которого барды не просто так сравнивали с хищником… правда, хищник явно просчитался с добычей…

[Близ заброшенного храма. место боя]
Поговаривают, будто самые хваленые наемники занимали верхушку в своей пирамиде, лишь следуя нескольким правилам: Берись за то, в чем уверен; дело делай быстро; и… Никогда Не Говори с жертвой.
затянутое время, порой неверно меняет расположение чаш на весах противников. Оно дает шанс «переиграть» или «узреть чудо». Дает шанс вспомнить или сосредоточиться на том, что казалось никогда не вспомнишь… Сейчас чуда не следовало, но спасительное время могло сыграть на руку чужакам, что проникли на землю великой империи…

Их шаги были неслышны. Влажный после тумана воздух скрывал их присутствие… Двое, скрытые под широкими плащами вердорианских магов в секунду замерли. Движения одного из них казались неестественно резкими. Вернее, сам он был неподвижен, лишь подвижная шея короткими и резкими движениями склоняла и поворачивала голову. Что-то птичье было в этих движениях. Как будто беркут выискивал добычу…
  Застывшая же фигура внизу тщательно прислушивалась. Оба нашли желаемое. Кивка было достаточно, чтобы понять, друг друга и новые персонажи схватки тут же разлетелись в разные стороны….

-Нет! Аралан! – маленький, но весьма боевой горностай-фамильяр увернулся от летящего мусора что мог оказаться для его тела смертельным.  Запрыгнув на ближайшее дерево он с ужасом понял что эльф уже без сил и…он сдался?
«неужели не за что бороться?» - мелькнуло в маленькой головке… Зверьку довелось жить на Тшусане. Он видел бои эрскафов. Каждый из них бьется до последнего…Каждый из них в ответе за своего древнего, который не должен так погибнуть… Но Аралан же эльф… народ, сильный духом и свято хранящий все ценности… неужели он совсем без сил? Или… быть может свои тайны он надеется забрать с собой?
- А?! – среди всего страшного шума, грохота, ехидного смешка, до слушателя донесся едва уловимый звук. Его он не мог спутать ни с каким иным. Счастливая улыбка озарила запачканную мордашку фамильяра и собрав силенки он прыжками бросился к Аралану, хватаясь за него всеми четырьмя лапками. Он понимал, что не сможет вытащить или переместить его даже если еще более цепко будет держать его… стоп, это нос что ли?
Быстро одернув лапы и недовольно высунув язык, Мо И обернулся. Смешок и издевки, которые отпускали в их адрес его не волновали… сейчас важно другое..
- Держись, Аралан…мы спасены – тихонько проговорил зверек и почувствовал изменения в воздухе сжался в плотный комочек… «Вовремя… спасибо» - подумал он когда над ними начала закручиваться воздушная воронка. Чертыхнувшиеся противники сделали шаг назад ища мага воздуха. Но Мо И –то знал что всаднику этого древнего не надо близко подходить. Усиливающаяся воронка начала быстро и тщательно врываться в землю вокруг эльфа, выбрасывая наружу все то, что ее создатель считал нужным.  Сродни кисти археолога, которая раз за разом снимает мельчайшие слои чтобы, не повредив, извлечь погребенное под землей.
Атакующие что-то кричали, ругались, но звук был недосягаем. Подняв головку Мо И улыбнулся:
- Значит еще и щит… скоро будем в безопасности, Аралан… - он видел как что-то заставило всех противников эльфа, даже самых смелых, что бросились в атаку упасть на колени, зажимая руками уши. Будто это могло их спасти. Еще секунда и они просто рухнули на землю… А воздушный кокон все еще защищал и эльфа и фамильяра.
- Иль Чжи Нэ? – вставая на задние лапки, с мольбой в глазах произнес фамильяр подошедшему человеку. Тот в ответ лишь кивнул и что-то показал на пальцах, чем явно успокоил горностая.

[Одно из убежищ эрскафов в Вердории]
Очнулись оба воина в небольшой, но аккуратной и чистой комнате. Для тшусанца почти родной, ибо обставлена она была на шуаньский манер. Рядом с низкими кроватями стояли подносы на котором было по нескольку тюбиков  с мазями и зельями, чашей с чистой водой и низкой овальной чашечкой, из которой наверняка им и вливали лекарства, которыми умело пользовалась девушка, что почти не покидала этой комнаты. Малыша Мо И опустили рядом с его хозяином-альбиносом - ему тоже требовался отдых. а вот оружие из комнаты исчезло все. Впрочем как и все доспехи и одежда в которой проходил неравный бой...

Отредактировано Безликий Демиург (2014-09-14 19:07:19)

[Комната шанногцев где-то в вердорианском городе]

Бой Аралана с вердорианскими чародеями был очень трудным и опасным. Он не мог им сдаться и рассказать всё то, что его привело сюда, иначе это могло не только лишить его такой тяжкой ноши, о которой он ещё сам не подозревал (коей являлось копьё), тем самым передать такую силу в нехорошие руки, но и выдать то, кем он являлся. Конечно, если бы он попал в плен к имперцам, то они бы попытались «вскрыть» его сознание, но тогда бы они узнали, что, грубо говоря, приговорили к смерти руннита, который по своей натуре не может желать зла их стране.
Сейчас бессознательное состояние эльтранца было не совсем утешительным, ведь тот факт, что он находился в коме, могло говорить о том, что его жизнь может в любой момент прерваться. И сколько бы не старались лекари, используя свои мази и эликсиры, его могла поджидать сама Дхайрис, любезно встречающая и отделяющая его душу от тела. Хотя, возможно и Аластор захочет забрать его к себе, как за храброго и честного воина.
Но, быть, может, кто-то из богов всё-таки даст ему второй шанс?..
Как показала реальность, мази и эликсиры особо не помогали Манрэлу выйти из этого состояния. Да, они восстанавливали тело, даже кое-где убирали некоторые шрамы, но вылечить его глубинно они не могли. И лишь пение неясное творило чудо, словно вспышка яркой звезды на безлунном ночном небе, осветившей всё на земле, начинала помогать долгожителю приходить в себя.
Сначала тьма и тишина заменились некими туманными образами, но потом и они изменились, стали явными и разборчивыми…
Это был дом. Их дом. Аралан стоял на балконе особняка на митарском древе и наблюдал за заходящим за горизонт Риулом. Это был летний день, сопровождающийся пением птиц и стрекотом насекомых Леса Тайн. И хотя голоса горожан периодически отвлекали его от наслаждения красотой этого мира, они не вызывали в нём раздражение или гнев.
Тихий скрип досок за спиной заставил Каменного Града взглянуть через плечо. Это была Ланаирэс, которая шла к нему.
- Любуешься? – Спросила она, обнимая его со спину и прижимаясь грудью к спине любимого.
- Да, - коротко ответил он. Сейчас на его лице не было ни одного намёка на улыбку. Это не было вызвано тем, что в мире настал покой, и тёмные силы больше никогда не побеспокоят их совместную жизнь. Дело было даже не в сбывшейся мечте Аралана и Ланаирэс, в которой они желали наконец-то обручиться и начать жить вместе. Проблема скрывалась где-то гораздо глубже, чем он мог предположить…
- Почему ты такой грустный? – Обеспокоенный голос эльфийки звучал как что-то, чего давным-давно уже не было.
- Не знаю. В душе как будто чего-то не хватает, - с нахмуренным видом на лице, сказал воин. Его взгляд опустился вниз, будто он пытался понять всю ту суть, которая ускользала сейчас от него, как рыба в воде, которую пытаются поймать голыми руками.
- Пойдём, милый, он хочет, чтобы ты ему рассказал сказку, - Кэменуэль взяла его за руку и потянула за собой, утаскивая не сопротивляющегося Аралана за собой.
«Что? У меня сын?» - мелькнуло в голове эльфа, который вдруг начал понимать, что происходит что-то неладное, что-то вроде временного разрыва, о котором рассказываю в своих книгах могущественные маги древности, познавшие невиданные Дары богов.
Когда мужчина оказался в комнате, которая была предназначена их сыну, он увидел мальчика, лежавшего в своей кровати.
- Папа пришёл рассказать тебе на ночь сказку, - сказала Ланаирэс.
Ребёнок молча смотрел на Аралана, ожидая от него историю, благодаря которой он сможет заснуть. Ничего не понимающий воин посмотрел то на дитя, то на супругу, а потом снова на него.
- Сколько лет ему? – с крайним удивлением спросил он, пытаясь понять, где у него случился провал в памяти.
Любимая женщина прикоснулась рукой к его лбу и с сомнением спросила:
- Дорогой, ты хорошо себя чувствуешь?
- Да. Наверно, - неуверенно, но проговорил долгожитель.
- Папа, ему четырнадцать лет, - Ланаирэс решила освежить память своему мужу.
На этот раз Аралан уже взялся рукой за свой лоб. Не желая сильно расстраивать его, Кэменуэль обняла его и начала гладить по спине.
- Любовь моя, ты просто устал. Тебя наверно до сих пор мучают кошмары той жуткой войны.
«Какой войны? О чём она?».
- Я так устал от всего, что мне кажется, что та война была сном, - решил подыграть эльф, стараясь на этот раз попытаться выяснить хоть что-то, что поможет ему понять, что происходит.
- Конечно, милый. Тогда давай я попрошу служанку рассказать сказку нашему сыну.
- Нет. Не надо никаких служанок. Я его отец и я расскажу ему всё то, что знаю сам.
- Ну не надоело тебе? – Спросила любимая, выпуская Арика из объятий и отходя к окну, в котором всё ещё светил Риул.
- Ты о чём, Лана? – Удивился воин.
- Ты притворяешься. А с родными так делать нельзя, - её голос настолько изменился, что когда она начала поворачиваться к нему лицом, дневной свет внезапно потух и настала полная тьма и тишина.
Ни щебета птиц, ни голосов горожан столицы Эльтрана. Полная тишина и холодная тьма.
Ещё мгновенье и свет вернулся. Но он уже был не таким. За окном Риул был чёрно-белой звездой, изменившей цвета лета на серое. Теперь, всё что видел Аралан, было серым и каким-то пустым.
Ощутив чьё-то дыхание за спиной, Манрэл быстро обернулся и увидел Ланаирэс, но вместо лица ничего не было. Она была безлика. Это настолько напугало руннита, что от испуга он пошатнулся назад и упал на пол. А это создание наклонило голову и пошло в его направлении, издавая какой-то мычащий звук, жалкую попытку заговорить.
- Прочь! – Закричал он. Понимая, что беды не избежать, он вскочил и занял боевую стойку. Услышав скрип кровати, он посмотрел в сторону, где предположительно был его сын. И вместо него было точно такое же существо.
- НЕТ! – Во всё горло закричал он и, понимая, что это уже не его близкие, сделал шаг в направлении маленького монстра, и с разворота нанёс ему удар ноги прямо в голову.
В момент удара всё вновь потухло. Снова тьма. Ещё мгновение и снова эта серость показала то, где он жил, то, где ему было предначертано погибнуть.
- Я не сдамся! – С явным проявлением гнева сказал Аралан, осматриваясь по сторонам. На этот раз он увидел Ланаирэс, но вместо её лица оказалась тень, которая быстро ползла с потолка, по мере захода Риула.
- Я всегда восхищался тобой. Ты, пожалуй из тех немногих, кто поистине мог оказать мне достойное сопротивление, - до боли знакомый голос произнесла эта фигура, которую тут же скрыла тень.
И вновь наступила тьма и эта настолько уже противная тишина, что хотелось закричать. Но Аралан не мог этого сделать, как он не пытался. Внезапно послышался чей-то отдалённый голос, говор который оказался ему знакомый, но непонятный. Он звучал, как наговор. Нет. Это была молитва! Молитва тшусанской девушки, которая, казалось, могла спасти его из этого проклятого мира, в котором он оказался. Это было настоящим благословением, ниспосланное Сергаяром или кем-то из светлых богов. Ну или хотя бы теми, кто не был зол.
Хвала тем силам, которые не оставили его.
С каждым словом, которое доносилось до Аралана всё громче и громче, та страшная жизнь, в которой он оказался в будущем, начала исчезать из его памяти, очищать от пережитого подсознанием борьбы, разразившейся внутри эльфийского естества.
И когда последняя частичка этого ужаса пропала, эльтранец почувствовал уже настоящую жизнь, настоящего себя.
- В… во… - попытался проговорить он на родном языке, не в силах ещё открыть нормально глаза, чтобы увидеть своих спасителей.
- Пить… - наконец-то смог выговорить он, с усилием воли пытаясь правильно выговорить то, что слышал когда-то на тшусанском языке от Иль Чжи Нэ.

[Комната шанногцев где-то в вердорианском городе. В кровати]

Молитвы этой девушки звучали звонящими колокольчиками в грудине, разливаясь по телу энергией, наполняя каждую клеточку воина жизнью и силой. Это было что-то наподобие наполнения благодатной и долгожданной влагой потрескавшегося от долгой жары дерева. Пусть не сразу, но растение начнёт восстанавливаться, так как оно не успело засохнуть и умереть, оно лишь начало увядать, но божественное проведение спасло его.
- Спасибо, - едва смог прошептать эльф на родном языке, переводя дыхание после того, как ему дали выпить. Действительно, мужчина очень хотел пить, поэтому он не мог забыть о доброте этих людей, которые так усердно трудились над ним, спасая ему жизнь. Пусть он и не мог им сейчас отплатить, но он обязательно им чем-нибудь, да отплатит.
Чувствуя распространяющееся по телу тепло, Аралан начал приходить в себя. Теперь он мог с лёгкостью открыть глаза и посмотреть на своих спасителей, которые были около него.
- Иль Чжи Нэ, ты жив, - с облегчением и искрой радости проговорил эльф. – Прости меня, что я не смог с гордостью одолеть наших врагов, - с сожалением добавил он, пытаясь отодвинуться назад, чтобы хоть немного приподняться на подушке и смотреть на своих спасителей.
Девушка, что ухаживала за ним, приложила все возможные усилия, чтобы спасти жизнь Манрэлу. И нужно было ей отдать должное, она с этой задачей справилась на ура.
- Благодарю вас за помощь. Она неоценима. Я думал, что уже надежды нет, но вы вырвали меня из той темноты, в которой я оказался. Спасибо вам, - он говорил искренне, пытаясь вложить все чувства и силы в то, что говорил, тем самым хоть как-то выразить то, что он ощущал. А ощущал он спасённую надежду и благодарность эрскафам, которые не оставили его помирать, а спасли. За дружбу или просто следуя своим жизненным принципам или эрскафской идеологии, этого воин не знал, но то, что они сделали для него, недостаточно было оплатить мешочком драгоценных камней.
«Сколько стоит эльтранская жизнь?» - подумал Аралан и осмотрел помещение.
- Где мы находимся? – Спросил он, внутренне надеясь, что они остались на материке, потому что попасть в Тшусан, конечно, это была бы оказана ему большая честь (которую он вряд ли заслужил), но вот потом возвращаться на большую землю, было бы достаточно трудно, пусть даже, если какой-нибудь всадник подвёз бы его на своём драконе.