Новый рабочий день в Парингии. Обычная суета замка, все те же повседневные занятие тех же самых людей. Светлоликая и белокурая масса «породистых» вердорианцев умело разбавлялась серым пятном, которое в довольно скорой спешке возвращалось к себе в лабораторию после бессонной ночи в библиотеке. Составляя собственный список дел, нужно еще не забыть составить небольшую программу на день для своего подопечного лиса. И как всегда все начнется с проверки домашнего задания, которое, по своему обычаю, Со И Нэй либо сделал плохо, либо хорошо, но не от своих мозгов, а от везения, либо же в кои веки додумался. Наделся на последний исход Ильвенте каждый раз. Иначе становилось несколько обидно, что все усилия его, как наставника, улетают куда-то в бездонную яму.  Никогда эльсин не думал, что сам окажется в роли учителя. Альхонте в этом плане, если вспомнить, не сильно заморачивался, если ему вообще было дело до какого-то эльсинского ребенка. Да, он спас его, но вот учить…
В общем, день обещал быть тяжелым, и явный недостаток сна сказывался на самочувствии и настроении. У эльсина не хватало сил даже отшучиваться и натягивать на себя приевшуюся вежливую улыбку. Надоедливые дворцовые мухи еще более хмурили эльфийское лицо.
- Господин Ильвенте!.. – Послышался очередной зов со стороны не особо нуждающегося, но упрямо верившего в обратное.
- Нет! – Резко и сквозь зубы отвечал алхимик. Его вообще не интересовало, что они от него хотят. Боги, да даже если это смертельная эпидемия во дворце или его увольнение, Сартаэлю все равно, просто оставьте его в покое.
- Эльсин! – Не унимались преследователи.
- Тем более нет! – Все эти фамильярные позывные. Да как они вообще позволяют себе так с ним разговаривать. Приходят и требуют, словно все так и надо, как само собой разумеющееся. Вот тем, кто обращался к нему без должной вежливости, алхимик отказывал, даже не раздумывая, и заносил в список тех, кому вообще делать ничего не будет, даже если они вернутся к нему и начнут умолять. Последующие несколько фраз и восклицаний о помощи, алхимик тоже предпочел проигнорировать. Но они все не унимались. Наконец, яростно развернувшись, и всем своим видом показывая, что он в ярости, Ильвенте не выдержал: – Я работаю на Ее Императорское Величество и только на Нее! Я вообще не обязан выслушивать ваши крики о помощи. Сколько раз повторять, что я не единственный алхимик во дворце, идите к кому-нибудь другому!
Ор эльфа на мгновение заставил голоса умолкнуть. Люди озадаченно хлопали глазами и не решались снова что-то сказать. Сторонние наблюдатели, которым, к благодарности Ильвенте, до него дело вообще не было, о чем-то перешептывались и глядели на небольшую толпу, что оккупировала сероликого. Слишком много шума, слишком много голосов этим утром. Но один из голосов Ильвенте бы предпочел не слышать больше никогда вообще. Обладатель этого «чарующего» сопрано воспылал каким-то странным интересом еще с первой встречи. Благо, когда все-таки хозяин голоса а-ля «безколокольная башня» и подходил к эльсину ближе, чем на 3 метра, то вокруг всегда кто-то был.  У алхимика стыли в жилах эритроциты при одной мысли, останься он с ним наедине.
- Что, зая, с самого утра покоя не дают? Ах, они, проклятущая безликая масса, достают моего Ильветика. Пю на вас.
Гусиная кожа сверхзвуковой волной выступила на теле у эльсина. Усталость и сон сняло как рукой. Да вообще любые отрицательные эффекты оказались забыты. Организм эльфа яростно вырабатывал адреналин и гонял по венам кровь, готовясь к скоростному спринту. Лицо застыло в беспристрастной каменной гримасе.
- Не волнуйся, пуся, я тебя не дам в обиду!
Массивная шарообразная туша расталкивала людей и пробиралась вперед, чтобы предстать воочию перед объектом своих…воздыханий. Игриво хлопая своими пучеглазыми зенками и мерзотненько облизываясь, имперский портной ждал не дожидался заполучить в свои ручонки прекрасное тело эльсина.
- Ильветик, я придумал специально для тебя зашибенный костюмчик. Снимай с себя этот отвратительный грязный мундир. Мне надо только лишь снять с тебя…
Небывало бледный и невиданно скоростной, Сартаэль сорвался с места и стрелой метнулся туда, куда изначально собирался. Ему бы позавидовало любое быстроногое существо. Скорее вернуться. Вернуться и запереться. Что делать дальше - надо было еще придумать.
-…мерки. – Закончил портной. И зачарованно вздохнул. – Ах, ну почему он всегда так смущается?
Еще раз хихикнув и покраснев, любитель голубых кружавчиков, радостно подпрыгивая, последовал за эльфом.

Шмыгнув за заветную родную дверь, смачно захлопнув за собой, взъерошенный алхимик вжался в этот кусок плоского дерева, тяжело дыша. Ильвенте находится под таким стрессом, что даже восклицание собственного ученика умудрился не заметить (как и его самого, в прочем). Вспотевший и помятый, эльф растерянно озирался по сторонам. Наконец, оббежав первый попавшийся стол, алхимик всеми силами начал его двигать, чтобы подпереть дверь. А после, хаотично накидывая на стол все, что имело какой-никакой вес. Вскоре к столу присоединился небольшой стеллаж с книгами  и комод. Наверняка, даже будь дверь и стены толщиной по метру и оббиты титановыми пластинами еще такой же толщины – Сартаэлю все равно показалось бы мало. Все громыхало и гремело. Со стола и полок то и дело что-то падало и даже разбивалось. Но эльф на это никакого внимания не обращал, в панике шустро шагая от одной стене к другой.
Эльсин прекрасно знал, что если портной его увидит вне кабинета, то не отстанет на протяжении всего дня. И именно из-за него, сероликий старался как можно реже выходить за пределы лаборатории. Один раз дошло до того, что мерзкий мужик просидел под дверью Сартаэля пару суток, карауля, когда же тот выйдет. Сколько он уже за ним гоняется? Месяц, два, год? Ильвенте неоднократно намекал вышестоящим на то, что такая личность, как этот мухоглазый портной, докучает, и что такие как он серьезно мешают работе, что сказывается на качестве и производительности. Но, о боги, эти политики и бюрократы. Да, возможно, как работник этот полурослик, умеющий шить, и был ценнее десятка, но вот его пристрастия.
Нэресса, почему именно Ильвенте? Он и так испытал достаточно. Сначала одно, потом другое. За всю его жизнь не было ни одного проклятого месяца, который бы не обходился без «приключений». И кто-то, вероятно, скажет: «Да как же так, миллионы других живут в рутине и мечтают о приключениях. Он еще и жалуется!». 
- Да пошел ты к вараковым чертям! – Прокричал Сартаэль, заслышав, что нежелательный гость все-таки подобрался к его двери. Издав истошный вопль, алхимик шмыгнул в свою «подсобку» - маленькую комнатку, которая по части захламленности ничем не отличалась от большой, в которой он творил. Погромыхав там, он снова выскочил. Но в этот раз на Ильве был накинут большой и потрепанный кусок ткани подозрительного цвета, очевидно перетерпевший не мало. Непонятно зачем, но, видимо, своего рода «плед» все-таки давал какое-то ощущение защищенности его носителю.
Как следует закутавшись, алхимик нашел угол потемнее и обосновался там. И только тут он в кои веки заметил, что все это время Со И Нэй, сидя на полу, окруженный пергаментами и пирожными, выпучив глаза смотрел прямо на учителя. Неподалеку от ученика сидел известный ворон и, ловя момент, тырил пирожные у лисенка.
- А, эм…И Нэй! – Замешкался Ильвенте. – Если…мм…если будут спрашивать – меня нет. Дверь никому не открывай.