Процессия замолкла в один миг. Исчез гогот, крики и вечные задиристые перепалки. Последний мелкий камушек цокнул о чей-то доспех и Степь окутала непривычная тишина. Оркам не понадобилась ни единого слова, чтоб поправить свой примитивный строй, пустить гиен поближе друг к другу и занять свои давным-давно обговоренную позиции.
Андарсианец. Тут не нужно быть путешественником, культурологом и любым другим знатоком мира, чтоб понять кто перед ними очутился. Лиша бросает косой и недоверчивый взгляд на наемника всего несколько дней назад прибывшим к ней с просьбой о мире, убежище, работе и вообще жизни в чудесной дикарской столице. Чтоб встать на их пути надо было знать этот путь, и Крейз как никто подходил на роль информатора. Несмотря ни на какие ухищрения, наемник все еще не вызывал у оркши достаточного доверия. И с грустью на сердце она уже могла предположить, что эта черта станет "профессиональной". Но розовокожий верзила косится на нее с той же неуверенностью, что и все остальные, и даже молчит вмести с ними. Что сказать по правде она находит весьма необычным.
- Этот человек из Андарсина, - Хлаш-Тот, шаман из окружения Агро-Шика, равняется с ней и тихо продолжает в повисшей тишине, - На сколько мне известно это правая рука Темн... Диона.
Чужеземец, чей образ все еще больше похож на силуэт вынимает меч и втыкает его в землю перед собой. Знак мира. Значит он достаточно близко знаком с культурой зеленокожих. Не мудрено. Брови Лиши выпрямляться, чтоб хмуро притянуться друг к другу, а любой посмотревший ей в глаза заметит, как они наполняются гневом. Вырезать с лица земли целое племя и явиться сюда, вот так словно это само собой разумеет! Выяснить через ее людей, где она! Может этот незнакомец и хочет показать свои добрые намеренья воткнув меч перед собой, но он точно хочет намекнуть что Темные все еще следят за ней и знают все, чтоб она там не думала и куда б не шла. Что ему стоило встретиться с ней в столице, чтоб хотя бы не бросать в лицо этим фактом, так открыто?! Чтоб придать уважения и официальности их встречи?! Она сжимает зубы с такой силой, что грубые скулы начинают белеть. Ярость стучит в груди с той силой, будто сердце намерилось разломить ребра изнутри, высвободить всю скопившуюся в миг ярость.
- Никому не трогать без прямейшей опасности для жизни, - гнев заставляет глухой голос вздрогнуть и весь отряд невольно оборачивается на свою предводительницу.
- Никому. Ни в койм случае не трогать этого… Человека. Ясно?
Вайэрру обводит взглядом своих людей, убеждаясь, что каждый услышал его слова и осознал, чем поплатится в случае нарушения.
- Чтоб он не сказал, и чтобы не по обещал, никто его не тронет без моего однозначного приказа.
Бойцы и шаманы смотрят на своего нового Вождя с непониманием, но кто будет спорить с разъяренным берсерком?
- Мы не жалкие трусы, чтоб нападать на одного путника всей толпой! Клар-Кха!
- Клар-Кха! – откликается отряд один за другим.
Процессия вновь набирает прежнюю скорость и двигается напрямик к человеку. Все нутро Лиши жаждет сейчас объявить за этим незнакомцем кем бы он не был кровавую охоту. Нанизать его голову и посадить сушиться на высокое копье в самом сердце Багорыха! И пусть все видят, что она не допустит Тьмы в Их Дом! Не подпустит даже на порог стоять ее приспешников! И пусть Риул иссушит черную кровь и очистит кристальный Дух! Если он, конечно, еще принадлежит этому человеку. Дрожь проходится волной по телу оркши.
- Дайте мне сил Духи, быть справедливой даже с ним!
Если она так поступит, она будет не лучше Темного Властелина. Если она осудит человека всего лишь за то откуда он пришел, не дав ему и слова – она будет таким же как он. Если она будет жить в страхе и из-за страха за свое костяную корону и мнимое спокойствие проливать чужую пусть даже такую кровь – она будет не лучше Гыр-Хара. Если ей не хватит мудрости говорить, то жизни ее мирных людей будут кидаться на алтарь бесчестия вновь и вновь. И не будет прощения дочери Хест-Ака, если она впустит эту Тьму в себя, пытаясь изгнать ее из Степи.
- Этот… человек, очень сильный колдун. Следите за ним в оба глаза, как только сможете. Заметите что неладное – сразу дайте мне знать.
- Я слышал… Откуда?..
- Я вижу его впервые, как и вы. Но адарсинец опустил меч и вышел перед целым боевым отрядом. Да заберут меня Духи прямо сейчас, если он не умеет колдовать! 
Она хлопает по бокам свою гиену, и та прыжками устремляется вперед, превращая отряд за собой в клин, на острие которого и возвышается эта совсем крохотная по местным меркам женщина. Весьма ироничная и более чем показательная картина. Щит с лучистым и примитивным изображением Риула кратко сверкает в лучах своего первоисточника, пока когтистые лапы огромных ездовых зверей мнут под собой сухой песок. Последнюю сотню метров до незнакомца отряд двигался в гробовой тишине.
- Дайте мне мудрости, Духи, не прибить его прямо здесь. Дайте моим людям Веры в меня, чтоб не натворили никаких бед!
Вай останавливается метров за десять до мужчины, оказавшемся чрезвычайно высоким для его рода… Если, конечно, это существо с черными глазами можно считать человеком. С легкостью, присущей воинам, и звоном бубенчиков, присущему прекрасным зеленокожим дамам, девица спрыгивает со своего плотоядного «коня». Двое ее верных людей остаются на этом же расстояние, а она неспешно идет на встречу незнакомцу. Конечно, Лиша ждала гостей от Темных соседей. Было бы слишком наивно полагать, что они никогда более не наведаются к ней и сочтут победу над Темным Духом достаточным доказательством их самобытности. Но сказать по-честному, она мысленно откладывала эту встречу на потом. И было бы все же отлично, если это «потом» вылилось в «никогда». С уверенностью и гордостью, подобной той, что она взирала давеча на Гыр-Хара оркша смотрит и на этого пришельца. Но если тогда за гневом в ее глазах читался вызов, то теперь это чувство было куда более чисто.
Сладкий ровный голос, которым говорит человек, да еще и на ее родном языке, заставляет Вай набрать полную грудь воздуха и вновь сжать зубы покрепче. Поздравить?! Да как он смеет!? Если это визит вежливости, мог бы прислать пару открыток и бутылку их скисшего виноградного пойла, а не ловить ее тут со всей бесстыжей наглостью. Скромный посланец!
-Ихихихихи! – громко смеется гиена за ее спиной. Зверь обрывается так же резко, как начал, захлопнув клыкастую пасть. И, словно сообразив, что сболтнула лишнего, хищница удаляется в глубь строя.
Вай срывает молот со своего пояса. Но лишь за тем, чтоб метнуть его на несколько метров в сторону. Прекрасное во всех отношениях оружие сминает под собой землю и остается лежать на ней, столь же мирно, как воткнут меч. Знак доброй воли, мирных намерений и всякого такого. Впрочем, на Лише все равно остается щит, пара топоров и здоровенный нож. И это только из того, что можно заметить на первый поверхностный взгляд. Словно все это обмундирование предлагает незнакомцу самому решить, чем был этот полет оружия на самом деле: действительно знаком мира или насмешкой над его воткнутым мечом.
-Мне стоит… Извиниться, - низкий шероховатый голос нового Вождя звучит уверенно и на удивление спокойно, хоть по ее лицу как по открытой книги все еще можно с легкостью прочесть всю ту бурю эмоций, что испытывает девица.
- Ваши люди пострадали от поступков моих. И не смотря на то, что было после этого, - ее ярко-красная бровь вздрагивает, но голос остается ровным, - Я приношу свои соболезнования и глубокие сожаления всем пострадавшим и их семьям. Эти поступки были бесчестными и недостойными моего народа. Не уверена, что мой… Предшественник донес до Вас эту мысль… Корректно.

Отредактировано Хест-Алиша (2015-08-16 03:26:43)

Ядовито-красная четко-очерченная бровь вздрагивает повторно. Этот мужчина, кем бы он не был, говорит ровно и точно то, что она хотела бы услышать. Слово в слово так, как стоило бы говорить, пришедшему миротворцу… Ладно. Положим, не слово в слово, но большего Лиша и не мечтала услышать от посланника Адарсина. И в этом, пожалуй, и состоит, проблема. Слова идеальны до той степени, что оркша может принять их только за лицемерие, лик которого испачкан в крови. Здесь и сейчас, к великому сожалению, ей нужен повод верить незнакомцу. И этим поводом никак не могут стать выверенные до буквенно слова, как у актеров на сцене. Если бы эти извинения были правдивы, он стоял бы сейчас не перед ней. И точно не посреди пустыни.
Покуда Верховный Вождь всея Огромной Степи раздумывает над ответными словами, призванными сохранить условное подобие мира и очертить вмести с этим четкие границы, ситуация разрешается сама собой. Привыкшая к степной жизни девица реагирует на движение за спиной посла скорее инстинктивно, чем от головы. Огроменный кукри ложится в ее руку лезвием в ладонь, так чтоб было удобней швырнуть его в неизведанное нечто… Которым оказывается дикий зверь. Зверек на самом деле. Небольшая такая, по местным меркам змейка в каких-то метров пять длиной, по не самым ясным причинам решила пообедать этим долговязым… субъектом. Вай держит свое грубое оружие с не внушающей доверье грубой вязью символов, доли секунды ожидая подходящего мига, чтоб швырнуть его в змея. Но это оказывается необязательным.
Воины за ее спиной все как один прошли с Лишей через десятки боев. Они знают и ее и друг друга и действительно умеют доверять и ждать подходящего момента, отлично понимая, что с их точки зрения может быть видна не вся картина. Нет, конечно, эти головорезы не отличались смиренностью, об этом можно и не мечтать. Но адреналин придает им особую общность даже в вопросах кровопролитий. А вот с магами все всегда не так просто. Может проблема в том, что они коптятся над своими книгами и кострами, а не проживают реальную жизнь где-то в боях. Может потому что их искусство куда как больше ментально, чем материально… Но так или иначе с ними всегда не просто. Всегда. И почти никто из них не умеет делать «работу» чисто.
Под незримым давлением кости лопаются внутри змея, разрывая его внутренности, заставляя мышцы повиснуть кровавыми гирляндами в воздухе на тонких нитях только что блиставшей чешуйчатой шкуре.  Крохотные алые капли разлетаются почти идеальным шаром вокруг изувеченного тела, всего мгновение назад казавшегося грациозным. Но Сама Смерть не поспела за этим извращенным торжеством невидимой силы, давая даже этому примитивному существу ужасные последние мгновения жизни, чтоб его морда исказилась в безумной боли и лишь после этого холодная густая кровь брызнула через пасть.
С ужасом понимая, что происходит, Лиша оборачивается к своим шаманам и хаотично машет им руками, приказывая в одном едином жесте и прекратить что б они там не начали, и обещая вломить каждому лично лещей за то, что ослушались ее. С какой-то неврятной гордостью берсерки под другую руку от нее, сжимают свои рогатки, ни одна из которых так и не выстрелила.
Под тихо кружащимися хлопьями пепла, прекрасно и печально падающими с неба вместо назревавшего было огненного дождя на их головы, Вайэрру таки оборачивается к андарсианцу. Нет, ему она уже не машет руками. Но судя по реакции мужчины, это и не требуется. «Какого хаккара, парень, серьезно?» и так можно прочесть по ее лицу. И он немедля это делает. А дальше происходит то, что так не хватало его предыдущей речи: он совершает эпичную ошибку и начинает оправдываться. Свободная от ножа рука предводительницы орков со шлепком врезается в ее собственный лоб и неспешно сползает по лицу. Ладно, Темный Властелин. Ты правда нашел лучшего посла в Багорых, которого только мог. Но серьезно, ты думаешь, что если орка не кормить и окунуть в чан с белой краской он станет человеком? Как бы не так. Родная земля, родные ошибки.
С театральной пафасностью, под прекрасно дополняющий сероватый снег, с пикантным запахом горелого, посол удаляется как настоящий фокусник: с поклоном зверя и исчезновением на месте. И только после этого Лиша находит в себе силы оторвать руку от лица. Подумать только, каких-то пару десятелетий тому назад она не могла понять, от чего же эльфийка с изрядной постоянностью смотрит на нее именно таким образом.
- Значит так. Первое. Не надо предупреждать меня о том, что кто-то что-то колдует уже после того, как кишки разлетелись в стороны. Второе. Не надо меня предупреждать об этом низвержением огненных небес. А вы, - она кивает воинам, - Молодцы.
Лиша еще раз обводит взглядом свой отряд, ища понимание хоть в чьих-нибудь глазах. И оно находится исключительно у Крейза, не понимающего на корню абсолютно всех этих разговоров. Воительница глубоко вздыхает.
- Ладно. Привал. Мечи не трогайте… Кто их знает, - она зябко поводит плечом, на мгновение представляя какая же ересь может водиться в этих клинках. И на сколько она была права, полагая исключительную ритуальность этого жеста. Воительница отворачивается ото всех и неспешным шагом удаляется разделывать тушку и собрать у змеи яд. Ей правда понадобилось много лет, чтоб понять за что ругал ее отец, когда она приносила победы. Кривой огромный нож врезается в шкуру и медленно с характерным скрежетом раздирает ее. Пожалуй, только сейчас, когда подобный груз лег и на ее плечи, она в силах до конца понять Вождя Гнаров. Лучше поздно.
- Он льстил.
Поспевший ей на помощь орк опускается возле. Несколько взмахов грубого оружия и на песке появляется еще одна лужа крови.
- Он говорил то, что я хотела слышать, а не то, что думал. Я… - она хмурится, - Я не верю, что они знают, что мир может быть не только под их властью. Он даже… Не назвал своего имени.
Она отрывается от мертвой змеи и смотрит на старого друга, чтоб спросить самым невинным, на который только способна голосом:
- Можно я его убью?
Кер-Кхан оборачивается к ней, и она видит немую готовность блестящую в его глазах.
- Нельзя! – оркша бьет по плечу здоровенного верзилу, - Нельзя убивать послов просто так!
- Ну уж, женщина.

Змей, стоит заметить, оказался исключительно вкусным. По крайней мере варево, в основу которого он лег, бурлило просто изумительным запахом мяса, каких-то местных овощей и степных трав. Такой простой и густой орочий навар ни с чем не спутать! Котел расположился в самом центре поставленного на скорую руку поселеница и, хоть пламя под ним уже потухло, огромные пузыри все еще лопались лениво на густой поверхности. Несколько особо отважных орков уже попробовали дорваться до навара, но получили деревянным половником в лоб от старого шамана и обещания пустить их на вторую порцию. На чем все посягательства и закончились. Вкруг же этой маленькой достопримечательности, поставленной как раз между мечами и лежащим все там же молотом, в тесный круг уместилось несколько шатров. Усиливающийся ветер решил запугать путников песчаной бурей и недвусмысленно намекать на продолжительность стоянки.
Лиша сидела в одном из шатров, меланхолично натачивая свой кукри. Блестящая каемка стали, становящаяся все острее с каждым мгновением странно успокаивала зеленокожую. Время от времени она поглядывала на свою огромную гиену с упоением обгладывающую несколько позвонков около входа. По такой погоде не то что собак, даже этих падальщиц на улицу пускать нельзя. И нет, конечно она не собиралась оставаться тут вечно, в ожидании снисхождения этого посла доброй воли и магических привычек. Даже задерживаться на месте из-за него. В конце концов ей было бы куда удобнее поговорить с ним по возвращению… Но если уж он намеревался появиться, то делать это к обеду было бы самым лучшим выбором.

Отредактировано Хест-Алиша (2015-08-16 03:25:13)

За сравнительно не долгое отсутствие Саниеса зеленокожая барышня изволила успокоиться. По крайней мере теперь учесть быть простреленным взглядом насквозь ему грозила не в такой близкой перспективе. А даже если и не успокоилась, то взяла себя в руки, что в случае с дикарем могло оказаться куда как большей проблемой. Тем не менее даже сейчас Лиша смотрит на этого званного гостя без особого тепла и не таясь рассматривает его одеяния, скрытые до этого под плащом. Без него субъект оказывается еще более худощавым, а от того начинает казаться еще выше. Более оружия, кроме того, что сейчас постепенно засыпается песком где-то снаружи, при нем не обнаруживается. Но кому в самом деле нужны клинки, когда можешь одним взмахом переломать кости пятиметровой змеюке на расстоянии нескольких метров? Не стоит тешить свое самолюбие, полагая что орки будет крепче этой бедной твари. Впрочем, судя по всему, хозяйка этого скромного заведения не испытывает на этот счет особых волнений. Зато гиена провожает гостя с не дюжим любопытством, принюхиваясь к нему.
- О, не стоит беспокоиться. Мои люди готовы посыпать вас проклятьями и анонимно, и под любым именем, - явно крашеные в ярко синий цвет губы оркши рисуются в милейшкую улыбку, куда как более подходящую аристократичным дамам империй, чем ей. В сочетание с перьями и бубенчиками в ее голове, массой костяных сережек и небольших клыков, торчащих из-за нижней губы, эта улыбка оказывается абсолютно неуместной. Но надо отдать Вождю должное: она повторяет этот почти международный жест вежливости с невероятной точностью.
- Полагаю мне представляться смысла не имеет.
Тихо хмыкнув, Вай поднимается на ноги, чтоб положить нож к остальному своему оружию, приткнутому туда же щиту, шлему и грубому нагруднику. Все эти вещи натерты и чисты, но явно побывали в бою. И скорее всего не одном. Бесцеремонно оркша удаляется к входу в свой шатер, беспечно повернувшись к Саниесу спиной, чтоб окликнуть кого-то снаружи.
- А что не готово еще?
- Неа.
- Ммм… Принесите нам как доделаете.
- Нам?!
- О, в самом деле, Крых, если мы надумаем его убить, то найдем способ поинтереснее, чем заморить голодом!
Лиша возвращается к своему гостю пожимая по дороге плечами. Мол да, искренность мой конек. Прошу любить и жаловать, новый Верховный Вождь иногда молит то, что лучше бы не произносить даже шепотом. Зато она откровенна! Редко найдешь такое в женщине, а еще реже в политике, не так ли? Оркша возвращается на свое место на чьею-то пятнистую шкуру и складывает ноги по-аравараншански. Руки ложатся на колени, ладонями вверх, а спина выпрямляется, чтоб девица замерла в этой позе куда как более подходящей для статуи, чем для живого существа. Малахитовой статуе, например.
Она долго и не моргая смотрит в глаза темного посла, словно правда в силах заглянуть за их блестящую поверхность. Шаманы говорят, что глаза - это зеркало души. Если так, то душу этого странного существа заволокла Тьма, оставив еще какую-то изначальную часть, возможно крупицу личности. Кто перед ней? Настоящий посол, с настоящей целью, или простая пешка, не знающая даже своей роли в этой игре? На собственном же лице оркши в эту минуту можно с легкостью прочесть глубокую тоску и приходящее за ней спокойствие. Но спокойствие не то, что приходит от головы и сложных просчетов, а исходит из какой-то глубокой сути собственного равновесия. О, она зря поставила это «или». У колдуна могут быть определенные цели, не выполнив которые он станет разменной монетой в куда как более сложной игре, чем возможно известна даже ему самому.
-Наши мудрецы говорят, что смысл слов всегда в паузах между ними. А в тишине говорится больше, чем на площадях. - наконец тихо вкрадчиво произносит Хест-Алиша, все еще не отрывая взгляда от мужчины.
Условное подобие двери, представляющее собой простой кусок ткани, распахивается, словно кто-то проходит сквозь нее, а через некоторое время так же самовольно оседает вниз под собственным весом, так и не впустив в помещение никого. По крайней мере никого видимого привычным взглядом. На мгновение лежащая около входа гиена отрывается от позвонков и вновь внюхивается, но ничего из этого не притягивает к себе внимание оркши.
- Я принимаю и от части рада слышать Ваши извинения, но полагаю этот вопрос был уже закрыт с Гыр-Харом, бывшем обладателем костяной короны. И чтобы я лично не думала на этот счет, ворошить этот вопрос – что ворошить осиное гнездо. И вы не похожи на глупца, чтоб находить меня посреди Степи, почти в идеальной пустыне, лишь затем, чтоб принести извинения, суть и следствие которых уже были свершены. И не поверю, что основной целью Вашего визита сюда является поздравление моей персоны, полагаю не самой удобной для Вас. Если правда хотя бы половина из того, что мои люди говорят о Вас, ко мне бы послали с букетами пустынных цветов кого по-проще и, думаю, все же в сам Багорых, а не где-то на пол пути. Так что давайте опустим эти бессмысленные взаимные расшаркивания. Что Вам нужно?

Отредактировано Хест-Алиша (2015-08-16 03:23:13)

- Полагаю, - она кивает, выговаривая это слово заблудшее по собственной ошибке в орочий язык. Вай берет трубку и затягивается ей, пока пальцы кратко дотрагиваются до табака. На одно мгновение пламя вспыхивает, поджигая сухие листья и рождая за собой крохотный клубок дыма. Она вновь затягивается, чтоб раскурить трубку и пряный ее аромат попадает в легкие. Синаес сейчас мог бы ее убить с непринужденной легкостью, но уверенность, граничащая с наивностью заставляет оставаться Вождя спокойной.
- Мы не называем изначально друг друга на «вы». По крайней мере те, кто привержены орочей культуре. И не особо понимаем, как можно звать одно существо во множественном числе. Так что я уж точно не прочь перехода на «ты». По мне так прочее – пустой пафас.
Орчиха протягивает тихонько дымящуюся трубку. Остается надеяться, что ее гость не до такой степени темен, чтоб бояться даже дыма огня, рожденного не материальным миром.
- И каким же образом ты хочешь, хочешь ограничить наш суверенитет? Не думаю, что старые методы уместны, иначе этого разговора не было бы вовсе.
- Не поверишь. Но лично я вообще никоим образом не хочу этого делать – разрешение на нормальный тип разговора действительно повлияло на Саниеса. Не нужно этих вычурных манер что были в Адарсине. Фальши. Уловок. Чёрт! Он может даже курить во время разговора. Что может быть лучше?! – Даже будучи правой рукой повелителя я не имею права решать вопросы стран и прав. Но я пришел что бы положить начало нашему нормальному и мирному сотрудничеству. Ты же должна быть в курсе, что хоть и достаточно давно, но именно Адарсин прикрыл своим крылом Багорых от Вердории. Война тогда вас сильно потрепала и многие были в рабстве. И вот именно тогда наши отношения и были нормальные. Мы не делали из себя ваших хозяев. А вы считали себя частью Адарсина и всячески были готовы к общей взаимопомощи. Согласись, это было намного лучше, чем сейчас или некоторое время назад.
Девица отрывает от губ свою трубку и пару долгих мгновений так и смотрит на собеседника с приоткрытым ртом. А затем Вождь смеется. Громко, заливисто и в голос, сверкая контрастными белоснежными зубами и клыками в полной красе. Требуется не мало усилий, чтоб ее лицо вновь стало спокойным.
- Прошу прощения, но…
Эти деланно серьезные интонации добавляют ситуации еще большей комичности и смех вновь берет над ней вверх. Ситуацию спасает вошедший верзила с двумя чашами, и орчиха наконец отвлекается на что-то более серьезное. Правда, что может быть серьезней супа? Кинув еще один недовольно-внимательно-подозрительный взгляд на адарсинца, орк протягивает одну чашу ему, а другую своей предводительнице. Чашу приличных стоит заметить размеров, с воткнутой прямо туда деревянной ложкой и плавающими большими кусками мяса. Но прежде чем Саниес успевает отреагировать, Лиша вырывает обе чаши из рук.
- Спасибо, брат!
Из собственных рук она протягивает гостю обе чаши, предлагая самому решить какая будет принадлежать ему. Орк смотрит на эту картину с напряжением, но под быстрым тяжелым взглядом все же удаляется. По крайней мере из зоны видимости.
- Так что, ты правда предлагаешь мне стать вашей провинцией? Серьезно? О, нет, я помню историю! Вы правда очень помогли нам! – она эмоционально отводит освободившуюся руку в сторону, - Но долг с тех ДАВНИХ времен уплачен с полна, разве нет? Как мы можем быть единым государством? Правда, как! Мои люди не будут молиться чужому богу! Я не буду подчиняться тому, кто только что вырезал целое племя! – она на секунду замолкает, молча прося не оспаривать этот очевидный вопрос. Даже если Дион и не отдавал приказ лично, он наверняка знал обо всем, - Племя! Не воинов, не шаманов! Даже не семью Вождя! Племя! С простыми пахарями, кузнецами, стариками и детьми! И я, конечно, взбалмашна по привычным меркам большей части мира, спорить не буду. Но мой народ принял меня как минимум большинством. А значит, они все хотят быть Собой. И я верю, что мои люди достойны быть собой! Так что может есть реалистичный план мира?
- Провинцией? – Саниес даже запнулся на секунду. Он быстро в голове перебирает то что сказал. Нашел свой недочет. И поднял ладони в верх, признавая капитуляцию. В этом вопросе. – Да да я не так выразился. Я не предлагаю вам стать провинцией Адарсина. По чести я попросту не могу предлагать. Даже если бы у меня было огромное желание сказать что-либо наподобие «Вы свободны от оков Адарсина НАВСЕГДА!» или «Вы будете нашими рабами Вечно!» В любом из этих вариантов я не имею на это прав. Есть Дион. Есть его слово. И такие вопросы Вам нужно решать с ним. Я же хочу, чтобы сейчас у нас был мир. Что бы те кто стоят на границе могли расслабится хоть немного. Чтоб мы больше не устраивали драк. Хотя бы на то время пока ты не сможешь сама решить все вопросы нашего общего существования с Дионом. А что касается твоего племени – Вот тут Тейтан действительно замолчал. Он знал обо всём…хорошо. И уже давно дал себе одно слово. – Я не скажу ни слова на эту тему. Серьёзно. Я не стану не оправдывать, не осуждать ни вас ни нас. Это не та тема которую я имею права поднимать. Только уже не с позиции возможностей, а с позиции нутра и чести. Скажу только одно. Погибли ваши люди. Погибли наши люди. Вот именно это я хочу прекратить договорившись о мире!
- Вот и давай поговорим о Мире! - она настойчивые протягивает чаши с супом, - А суп стынет! Ты не голоден?.. Во-первых, полагаю, что маловероятно, что мои люди будут пересекать границы в ближайшее время. Хоть чьи. Во-вторых, это стычка была вызвана голодом и нехваткой продовольствия. И этот вопрос решается и будет решен. Благость "наследством" Гыр-Хара можно прокормить пол страны!- по лицу варварши можно понять, что любви она к бывшему правителю не питает, - Мы не пойдем убивать ваших простых людей. Нам это не нужно. Но если у вас есть еще подчиненные темной силой орки на моих землях, во избежание непонимания и в рамках Мира, им стоит мирно покинули мои земли в угодном тебе, Диону или им лично направлении.

Этот разговор оказался куда как легче и проще, чем полагала оркша. И так: ее похоже не хотят убивать. На ее голову сыпется пепел исключительно в прямом смысле этого слова. И Адарсин даже готов забрать своих приспешников! Это однозначно хорошее начало! И то как легко на это пошел Саниес очень даже может свидетельствовать о том, что темные «друзья» боятся получить соседа по страшнее нее. Или повоинственней. Но так или иначе Дион признал ее правление более чем законным, раз дал так спокойно и без торгов разрешить подобное. Она довольно хмыкает.
- Рада это слышать! Право, я думала выдворить ваших людей будет куда как сложнее.
Она приподнимает свою пиалу и с удовольствием прихлебывает наваристую похлебку. Молодой змей оказался что надо! А свежие и мелко порезанные чахолаты в его соку так вообще отличны!
- Я держала путь в одно племя... Думаю ты знаешь куда. Они не пришли на совет, тебе не...
Орчиха отрывает взгляд от своей похлебки и незамедлительно роняет в нее деревянную ложку, так что брызги разлетаются во все стороны. Наверно ее собеседник побледнел бы, если бы мог становиться еще бледнее. Но дело, конечно не в запачканных супом одеждах. Какие-то неявные и совершенно не интересующие ее конкретикой подробности дали с полу взгляда понять, что ее гостю ставится плохо.  И без того огромные глаза оркши округляются еще сильнее. А зрачок несчастного гостя начинает расширяться с невероятной скоростью, так что от единственная светлая полоса его глаз в виде зеленой радужной оболочке стремительно тает.
- Нет, нет, нет, нет!
Лиша отставлять свое блюдо. Когда всю жизнь живешь с не брезгующими галлюциногенами колдунами, начинаешь разбираться во взглядах и их причинах до неприличия хорошо. Скомкано заявив о своем разочарование андарсианец начинает падать.
- Нет! Куда! Стой!..
Орчиха с достойной похвалы прытью ловит колдуна за плечи и легонько трясет. Легонько не помогает. Тогда воительница трясет его сильнее, но ставшее бесхозным тело лишь колышется в ее крепких руках.
-О, ради все духов! Я тебя умоляю! Нельзя так просто помирать!
Не придумав ничего лучше, Вай отвешивает пощечину. Знатную оплеуху, от которой любое здравомыслящее существо уж точно воспользовалось хоть крохотным шансом очнуться, дабы подобное более не повторилось в его жизни.
- Да побери тебя Темный Властелин!.. Эмм. Я не это имела ввиду.
Осознав, что дело может быть совсем плохо, оркша таки пытается нащупать пульс. И тот, на ее несказанное счастье спустя мучительные поиски находится. Слабый, редкий, зато есть. В общем, сообразив что ее прелестная мускулатура всё же не в силах вернуть Саниеса в чувства, орчиха таки опускает тело на пол. Догадка осеняет ее, как гром средь ясного неба. Она подхватывает почти пустую плошку и принюхивается к ней... Злость вновь наполняет лицо воительницы, и ее взгляд не сулит ничего хорошего.
- Охраняй. Ото всех.
Гиена нехотя поднимается со своего места, и аккуратно вновь обнюхивает развалившееся на плаще тело. Странное высокое существо явно не внушает доверие Архар, но всё же она ложится около, чтоб продолжить с упоением грызть доставшиеся ей позвонки.
- Кто?! - Лиша вылетает из шатра как цветастый смеч, снося на своем пути любопытного охранника. Она орет так громко, что даже ветер не в силах перебить этот низкий голос с явственными нотками звериного рыка.
- Кто, побери его все злые духи, это сделал?!
Тишина зависает над их стоянкой и орки с ужасом смотрят на свою предвадительницу. Не дождавшись ответа, она хватает за ключицу верзилу, что принес похлебку и дергает с такой силой, что бедолага теряет равновесие.
- Это ты?!
Шальные пляшущие в глазах девицы огоньки, куда как больше подходящие маньякам, чем их сравнительно сдержанной Верховной пугают его посильнее давешней встречи со злым духом. Тот и то казался вменяемей.
Он отчаянно мотает головой.
- А кто?!
- Я... Не... Я взял...
Она отшвыривает от себя жертву обстоятельств и осматривается. На доли секунды рассудительность дотрагивается до разъяренного разума и Лиша оглядывается в поисках Фрас-Длар, готовящегося обед. А около него стоит бледнеющий шаман, одного взгляда на которого хватает, чтоб все понять. Орки никогда не умели держать эмоции под контролем. В два прыжка, сорвав с пояса кривой кукри Лиша оказывается перед бедолагой. Она хватает его за одежду и приставляет к горлу нож, так что под ним незамедлительно проступают капли крови.
- Что ты с ним сделала? Отвечай!
- Я... Я хотел, чтобы он...
- Плевать мне, что ты хотел! Чем ты его отравил?!
- Я не… Травой Духов…
- Духов?!? - она швыряет шамана на землю и размахивается клинком. За миг до того, как ее рука бы сорвалась отсечь голову юному Кей-Хару, крепкий кулак сжимает запястье Лиши, и она лишь вздрагивает всем телом. Чтобы заполучить свою же конечность обратно в распоряжение, оркша поднимается на ноги и дергает руку вновь и сильней, но так же безрезультатно.
- Пусти! Он подверг весь наш народ!..
- Угомонись.
Она пытается вывернуть клинок, но Кер-Хан уверено трясет ее в ответ за второе плечо.
- Ты всегда мне говорила, что правосудие надо нести на трезвую голову. Ну!
Он наклоняется к своей старой боевой подруге и заставляет посмотреть в глаза.
- Угомонись, - спокойным голосом повторяет орк, - Успокойся и отрезай ему голову сколько влезет, хоть самым тупым камнем. Только делай это в здравом уме.
Бешенство постепенно уходит из глаз воительницы. Он прав… Даже сейчас, как бы не хотелось этого сделать и какую бы ужасную ошибку не свершил ее шаман, ослушавшись ее, он не может действовать просто потому что хочет мести. В сердцах Вай швыряет раскалившейся клинок в землю рядом с шаманом.
- Пожалуйста, не отдавай меня гиенам...
Лиша набирает полную грудь воздуха и говорит уже куда как тише.
- Это человек... – она размахивает в воздухе пустыми руками, не в силах передать в достаточной степени чувства и мысли словами, - Или что он там. Посол из Адарсина. Он совершил бессчетное количество злодеяний за свою жизнь, и мы все это знаем. И наверняка убивал наших братьев в своей жизни.
- Так почему он еще жив?
- Потому что если мы его убьем - мы объявим войну Диону! И тогда погибнет еще очень-очень много наших людей! Мы не готовы к войне с ними. Не сейчас! Мы должны встать на ноги, должны стать сильными и независимыми. Мы должны разобраться со своей головой, а не идти в чужой храм! - она оборачивается вокруг, понимая, что стоило бы до этого донести эту простую идею до всех раньше и в случившемся есть ее вена. Теперь ее вена будет почти во всех ошибках, - Зачем ты это сделал, Кей-Хар? Почему Трава Духов?
- Я не хотел его убивать... Я хотел, чтоб он встретился с нашими предками! И понял нас! Чтоб они пришли и поговорили с ним!
- Идиот, - вмешивается в разговор другой шаман, - Он не увидит их, а уйдет в их мир.
- Отлично! - Лиша размахивает руками, - Тогда верните мне его! Скорее! Не стойте!
- Ммм...
- Что?!
Шаманы переглядываются между собой, все еще опасаясь возвращение фурии.
- О духи, скажите мне что такое?!
- Мы не можем его вернуть.
- Тогда быстро в Багорых! Быстро!
Она дергается к своему шатру, но ее окликают.
- Никто не может.
Лиша останавливается как вкопанная.
- То есть. Вы хотите сказать. Что вы всё же убили нашего дорого гостя. Отравили его за дружественным ужином, как последние ублюдки? Прямо на моих глазах?
- Нет... Он жив.
- Но останется там навсегда? Это не совсем жив!
Шаманы как один пожимают плечами, пока воительница подступает к их рядам как дикий зверь крадется к добыче.
- Не... Факт, - опять подает голос Фрас-Длар, - Он может выбраться из мира духов. Но только сам. Если найдет дорогу.
Лиша покусывает губу и смотрит в на шаманов.
- Тогда я отправляюсь за ним, - она вновь разворачивается, на этот раз в сторону своего молота.
- Что?! - время кричать настало для Кер-Хана, - Ты с ума сошла! Куда?! Ради кого?! Ты головой ударилась?! На кого ты нас оставить собралась?! Ты больше не в праве совершать сумасшедшие поступки, просто потому что тебе так вздумалось!
-Мой долг защищать каждого в этой Степи. И не допускать бессмысленных войн из-за всяких "я хотел...". И еще мой долг отвечать за ошибки моих людей и исправлять их.
- Тогда я иду с тобой!
- Нет, ты остаешься здесь. И заберешь корону, если я не вернусь.
- Ты с ума сошла!
- Возможно. Но ты меня не остановишь, - она вешает молот на пояс и вытаскивает воткнутые мечи, - Я иду туда и это мое решение. А ты должен обещать мне, что не допустишь пустых войн. Что не подпустишь тьму на наши земли и в наши сердца. Ты найдешь ученых из других земель и приведешь их в Багорых. Что сделаешь все, чтоб наш зеленый народ процветал.
- Ты не...
- Обещай.
Смятение проносится в глаза у верзилы, и ужас ответственности намешанный на страхе потерять настоящего друга накрывает его. Лицо привыкшего к кошмарам боя и кровавой резни, наполняется невиданной до сели тоской. Это правда происходит.
- Я пойду вместо тебя.
- Это мой долг, а не твой. Обещай.
- Тогда возьми меня с собой!
- Обещай.
Он отворачивается, пытаясь найти слова. Но Лиша упертая и идеалистичная. И кому если не ему знать эти качества девицы. Берсерку не хочется верить, что вся жизнь могла течь так, что потомки перескажут историю о том, как красноволосая девица была наделена костяной короной всего несколько дней за тем лишь, чтоб передать ее дальше. И пала она не в великой битве, а в попытке сохранить жизнь врагу. Просто потому что считает это наказание бесчестной. Но эта костяная корона украшает ее голову лишь потому, что дух оркши не сломить. И именно поэтому ее не в силах отговорить от отчаянного поступка никто, чтоб он сам о себе не думал.
- Обещаю.
Она улыбается, но улыбка получается грустной, и хлопает своего старейшего боевого товарища по плечу. Так то лучше. Гораздо лучше.
- Дайте мне эту Вашу Траву! Быстро!
Воительница направляется обратно к телу адарсинца, оставляя за собой вереницу глубоких следов. Вся ее процессия двигается как зачарованная следом, чтоб набиться тесным кругом вокруг неестественно лежащего тела.
- Вы не казните меня сейчас?
- Я? Казню тебя? О, нет, дорогой, - она оборачивается к Кей-Хару, - Ты отправляешься со мной и будешь пытаться помочь исправить то, что ты натворил. Наши тела будут получать все те же повреждения, что мы будем получать в мире духов. Так что исцеляйте как сможете здесь! И молитесь духам, чтоб это помогало.
Она подхватывает принесенную глиняную чащу с характерным запахом и без лишних слов выпивает ее до дна. Испуганные и потрясенные лица собравшихся расплываются перед ее взглядом, все вокруг начинает светлеть, а звуки обрываются в один момент, словно она упала с головой в бездну сияющего океана, который оставляет ее наедине с собственными мыслями. Запоздалый испуг всё же успевает дотронутся до разума Лиши, и ее тело, все еще сжимающее клинки в руках безвольно оседает на пол.

Отредактировано Хест-Алиша (2015-08-18 12:11:07)

Дух рассмеялся словам Саниеса и ещё раз пощекотал своими волосками кожу мужчины.
- Я первый вопрос задал – тебе первому и отвечать, - смышленый голос духа был достаточно раздражающим для смертного существа, потому что тон, с которым обитатель Миатталиона говорил, был достаточно высокий. – Хотя, если не хочешь называть своё имя, я не буду называть своё. А что на счёт Алгагрома, то он уже почти здесь. Он не любит, когда по его владениям шастают чужаки, тем более из физического мира.
Маленький дух обратил внимание на Хест-Алишу и начал подпрыгивать на плече у Саниеса. Казалось, сущность тонкого плана очень рада была её видеть, но причина неописуемой радости была неясна: то ли радость была от того, что белый пушистик распознал истинную природу Верховного Вождя, то ли радость была вызвана тем, что с момента на момент веселье приобретёт более яркий окрас.
И вот, началось…
Тот самый Алгагром, о котором вспоминал маленький дух, стоял в стороне от адарсинца и представителей Багорых. Он был достаточно сильным духом, хотя и не являлся древним. Однако, его бы сил хватило расправиться с душами смертных созданий. Скалясь и рыча, махая громадным хвостом из стороны в сторону и царапая большими когтями свои владения, хозяин этого пространства присмотрелся к незваным гостям.
Под его лапами земля Миатталиона изменялась, превращаясь в плодородную почву, из которой росли травы и цветы.
Пушистик приблизился к уху тёмного служителя и прошептал ему:
- Он мой друг, поэтому, если хочешь спасти себя, то я могу временно слиться с тобой. Но готов ли ты будешь взамен мне отдать пару своих воспоминаний? Без возвратно, конечно же!
Правый на какое-то мгновение обдумывал сказанное, но почти сразу отказался, потому что не мог доверить даже пару воспоминаний, которые были для него лишь крупицей в многовековой жизни…
- Дочь Аластора… - прорычал Алгогром, глядя на девушку, а потом на тёмный силуэт. – Отойди в сторону, если не желаешь рисковать собой.
Лапа когтями пробороздила землю, загребая горсть плодородной почвы Миатталиона. Сама земля здесь была наполнена духом, сутью этого мира, девственной, вечно меняющейся.
- Ладно, последний шанс. Может тогда двадцать процентов твоей магической энергии? Мне этого будет достаточно, - маленькое существо всё ещё сидело на плече и ждало окончательного ответа незваного гостя.
Кивка было достаточно, чтобы белый пушистик в буквальном смысле прыгнул в тёмную сущность души Правого, разливаясь по всей его материи, немного осветляя чёрный дым, который исходил от него, а сам становясь тёмно-серым… Уж слишком чёрен был гость Алгогрома.
Могучий хозяин свои владений застыл на месте, а потом принял более мирную позицию.
- Опять ты за своё… Смертных надо учить на их же ошибках. Не стоит каждого пытаться спасти, - сказав так, громадное существо ещё раз посмотрело на Хест-Алишу и в один миг растворилось в воздухе.
- Как только мы покинем владения Алгогрома, я выйду из тебя, забрав оговоренную энергию, Саниес Ди-Тейтан, - проговорил он вслух Правому. Орки тоже могли услышать то, что сказал маленький пушистик.

Если бы бедолага Кей мог бы грохнуться в обморок в этом несомненно прекраснейшем из всех мест, он бы однозначно так и поступил. А так приходилось бледнеть, синеть и вообще заниматься совершенно бессмысленными если задуматься для духа штуками, дабы выразить крайнюю степень ужаса по поводу этого громогласного (весьма в прямом смысле слова!) крика полного угроз.
- Ничо ты так!.. - с уважением вместо трепета, замечает Лиша прежде чем таки появляется вышеупомянутый дух.
Это прекрасное подобие кошки с громким именем Алгогром впечатлило оркшу еще сильнее пронзительного голоса. С глазами полными забвенного восторга она смотрела, как это необыкновенное существо со скрежитом царапает идеально ровную поверхность, и как та в мгновение ока становится плодороднейшей и прекраснейшей из земель, цветущих сотнями соцветий, что ей удалось видеть за свою не такую уж короткую для смертных жизнь. Она опушившей и на мгновения вовсе теряет дар речи, силясь запомнить этот потрясающий момент. Кер-Хан просто не поверит!.. Ацлок побери! Надо было становиться шаманом.
Когда же кошак обращается к ней, называя дочерью Аластора, девица даде оборачивается, ища должно быть великую воительницу с огненными крыльями и пылающим мечом (так же должны выглядеть божественные отпрыски?). Но никого около нет, так что Лига таки соображает, что дух обращался к ней.  Льстиво, однако! Но пусть лесть и столь открыта, она определенно греет большое сердце зеленокожей предводительницы. Она, конечно, распивала песни своего народа, где воины называли себя сынами Великого Духа Пламени! Но услышать такое обращение, да еще и в мире духов... Приятно то как! Она с гордостью раздувает грудь и задирает нос в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. И только потом до нее доходит вся суть сказанного, окропят этого обращения.
- Э!.. Нет, - она мотает звенящей копной волос. Духам это нравится! Но добрым. А этот добрый?.. - Не надо его трогать, пожалуйста!
По правде говоря, девице не особо представляла себе тонкости дипломатии с духом. Да она вообще не особо то представляет себе тонкости дипломатии, чего уж там! Но это не мешает ей приподнять свой щит (интересно, а если дух его поцарапает, он тоже расцветет цветами?) и в самом прямом смысла слова попытаться собственной широкой (положим, широкой) грудью заслонить и без того пострадавшего посла Адарсина.
- Мы тут случайно!.. И уйдем сразу, как только поймем как!
Воительница добродушно разводит руками и пытается с извинениями на устах улыбнуться, что судя по всему не особо впечатляет духа. Нет, ну зря она игралась пока учился ее Ярл-Гот! Ох зря! Кто б знал, что здесь так круто... Впрочем ситуация сама собой как-то разрешается невиданным образом за ее спиной, чем не особо то радует хозяина местных земель. Не удосужившись махнуть лапой в сторону "выхода" Алгогром пропадает так же прекрасно и внезапно, как и появился. Приустав на цыпочки, оркша оглядывается по сторонам в поисках ушедшего духа, а за одно и других местных обитателей, но никого не ведать.
Кроме ее в усмерть испуганного шамана.
Уж ему то вообще грех пугаться духов!
В общем не обнаружив более никого, от кого можно было героически спасать всех и вся, Лиша всё же оборачивается к своему спутнику... Вот говорят, что мол рук не хватает все делать. А он наверно так много дел делает, что руки вон в форме духа дополнительные появились! Или это всё же он в кого-то из местных врезался?.. Надо будет потом спросить.
- Ты за кого меня держишь, оставить тебя здесь!?
Девица хмурится и  поочередно смотрит во все пары глаз. Не шутит же. Пить дать, не шутит.
- Не оставлю я тебя тут, - обиженно ворчит оркша, едва не дуя губы, - Деревья еще мои отравишь... Хочешь помирать - возвращайся в свой Адарсин и мри там.
Она поглядывает на Саниеса еще несколько мгновений и с самым недовольным видном, оскорбленного до глубины души человека разворачивается чтоб вытащить уже виновника всей этой истории из его сомнительного укрытия.