[Гостиница где то в Парингии]

- Я... я думаю мог бы... - с немаленькой толикой смущения и заметно запинаясь, частично от не самого впечатляющего знания языка, а частично от нахлынувшего волнения, проговорил Гуан, пристально изучая человека в военном мундире вердорианских войск.
- Конечно могли бы! - пылко вставил мужчина средних лет, пригладив ухоженные усы на румяном лице указательным пальцем, - Ещё как могли бы! Не просто "могли бы", а "должны бы". Вас вызывают во дворец рисовать картину с нашей дорогой и всеми любимой принцессы - Ингрид. Отказы не принимаются!
- Писать... - тихо сказал Гуан, подтягивая воротник рубахи.
- Что, простите?
- Писать портрет с вашей любимой и всеми дорогой...
- Отказы не принимаются! - ещё более уверенно выпалил офицер и пробуравил парня таким жарким взглядом, который явно дал понять - офицеров вердорианских войск поправляют только вышестоящие чины.
Не смотря на не лучшее знание вердорианского, такой момент для Гуана был принципиален. Он бы уже и вставил реплику вроде: «Гражданин Шуаня имеет право отказаться выполнять просьбы властей не принадлежащих к Изумрудным островам.», но посмотрев в глаза вояке понял, что от такого лучше впредь воздерживаться.
- Я здесь, чтобы проводить вас во дворец по рекомендации доверенного лица Её Величества императрицы Вердории.
Гуан подался немного вперед и выглянул в дверной проём, в котором стоял офицер, оглядывая пустой коридор и убеждаясь, что с ним больше никого нет.
«Ну, хотя бы без взвода дружелюбных ребят», - пронеслось в голове парня, прежде чем он ответил, сделав самую дружелюбную мину, на которую только был способен.
- Я прошу извинений, но вы даже не сказали мне о предпочтениях в стиле… рисования вашей принцессы, - Гуан задумчиво почесал лоб, - Кроме того, у меня здесь нет никаких… инструментов для выполнения работы, всё на складе. Нужно идти туда…
- Все необходимое будет вам предоставлено во дворце! – снова перебил офицер, явно пробитый насквозь нетерпением и непониманием, почему этот холоп не бросился со всех ног вместе с ним ко дворцу, брызгая слюной от возбуждения.
- Я снова прошу извинений, но если вы хотите, чтобы портрет получился таким, каким вы хотите его видеть, то вам лучше дать мне взять свои… инструменты. Я думаю мне придётся ещё поразмыслить, какие именно из них взять с собой, ведь, как я понял, ситуация… деликатная, - завидя новую порцию раздражения на румяном лице Гуан тут же продолжил, - И ещё мне надо хорошо одеться.
Тут офицер немного поубавил давления в своих висках, оглядев парня с ног до головы и наконец осознав, что тот стоит перед ним в одних ночных штанах и рубахе, не умытый и не расчесанный. Утро.
- Ладно, - смиренно сказал вояка, - У вас десять минут. Я жду вас на улице. К обеду мы должны быть во дворце.
-  Хорошо, - тихо, и видимо самому себе сказал Гуан, потому как «румяный» уже шагал по коридору гостиницы к лестнице.

[Складские помещения на окраинах]

- Хм… - задумчиво буркнул парень, оглядывая материалы, которые ровными рядами лежали на полках склада. Он прошёлся вдоль них, выискивая необходимые ингредиенты для красок.
Принцесса не в лучшем расположении духа, что тут скажешь. Принцессы всегда имеют право, если им скучно, вырывать полусонных людей из своих постелей ранним утром и заставлять их делать то, что им заблагорассудится.
Гуан обреченно вздохнул, приглядываясь в полумраке к надписям на коробках и тихо проговорил на шуаньском:
- « Крестьянин работает в поле своими руками, но он свободен и волен оставить свой труд, когда пожелает. У императора же есть власть, но он по уши в цепях, ибо власть его не отпустит.»
Старая шуаньская поговорка сама собой пришла на ум и немного разбавила томную грусть смирением.
Гуан потянулся за шкатулкой с тушью, но вдруг заметил кое-что другое. И необычная мысль посетила его, которая заставила вспомнить ещё одну шуаньскую поговорку, которую в этот раз он не озвучил, но тем не менее вытянул мешок с нижней полки и взвалил на плечо, прихватывая другой рукой коробку с красителями.

[Императорский дворец]

Всю дорогу стражники, сопровождавшие его, дивились и то и дело поглядывали на парня, который тащил уже второй час увесистый на вид мешок на плече, придерживая его одной рукой, а другой нес большой короб. На все предложения помочь он отвечал вежливым отказом, и хода процессии не замедлял, что привело к тому, что во дворце они были как раз к полудню. Хотя всё же перед воротами Гуану таки пришлось отдать свои вещи солдатам, потому как румяный офицер явно дал понять, что теперь его ждет тотальный досмотр и «отказы не принимаются!».
Сказать, что его оглядели везде, где только можно – это ничего не сказать. Вряд ли парень будет со спокойной душой вспоминать тот момент, когда его отвели в какую-то мрачную комнату и заставили раздеться догола, после чего ещё час «досматривали» и сканировали подряд несколько магов. Затем пришли несколько мрачных на вид людей и очень долго его расспрашивали о его биографии и делах в Вердории. Потом ещё час для него проводили инструктаж по этикету поведения при представителях короны, половины слов которого он не смог понять, так как они были слишком сложные для него. И наконец, проводили в большой зал, заставленный предметами искусства изображающих множество людей с уверенными и могучими лицами. По видимому представителями императорского рода.
Кругом охрана, везде охрана. У всех дверей охрана, за его спиной охрана… По началу парень конечно скверно себя чувствовал, но после пары часов такой атмосферы перестал обращать внимание на всех этих людей, которые всё больше начинали походить на элементы дворцового декора.
Гуан взглянул в большое окно. Погода сильно изменилась относительно той, что была утром. Теперь небо было затянуто серой непроглядной мглой, закрывшей собой Риул. Словно природа говорила, что отсюда дороги нет.
Двое слуг внесли в след за ним большой мольберт и установили его посреди зала, а ему, чуть поодаль, поставили мягкий пуфик, на который предложили присесть. Солдаты внесли серый мешок, который по видимому уже был развязан, и короб с красителями, замки на котором были грубо взломаны. Следом вошёл румяный офицер и поглаживая усы обратился к Гуану.
- Ожидайте! Принцесса скоро спустится к вам, - затем его взгляд стал наглее и он подался вперед, - Предупреждаю: одно лишнее движение, одно лишнее слово… сдвинетесь с места без разрешения и маги сожгут тебя, парень. Ты понял?
- Да, понял, спасибо, - спокойно ответил Гуан, не отводя взгляда от офицера и еле улыбнувшись.
- Отлично, - буркнул тот и развернувшись на каблуках зашагал к двери, но приостановился и добавил, кивнув в сторону мешка и короба, - Не знаю, как ты вообще собираешься этим рисовать… - только потом офицер вышел.
Художник поправил на себе брюки, заправил по плотнее белую рубаху в них и подтянул кожаную жилетку. Присел на пуфик и вытянув вперед ноги сложил руки на груди, разглядывая свои сапоги и время от времени поглядывая на слуг, которые планомерно двигались по залу, зажигая свечи.
Прошло наверное минут десять, как вдруг дверь за спиной распахнулась и зал заполнился звуком шагов нескольких пар ног. Гуан не поднимаясь повернул голову и увидел перед собой светловолосую девушку… ну как сказать «светловолосую»? Тут скорее уместно сказать беловолосую, потому как волосы у неё были на столько яркого, почти белого, цвета, что она могла бы только этим выделиться среди всех слуг, с которыми вошла. Хотя Гуану в тот момент показалось, что выделяется она, наверное не только среди простолюдин, но и среди всей дворцовой высокопоставленной компании. Таких мягких и плавных черт лица он не видел никогда. Она словно вся лучилась светом и лёгкой непринуждённостью, а ладная стройная фигура, которую можно было определить даже под платьем и шалью добавляла к этому эффекту ещё и неповторимую женственность.
Только секунд через десять Гуан понял наконец, что перед ним стоит та самая принцесса о которой ему уже столько рассказывали, и он спохватившись наконец поднялся с пуфа развернувшись к ней поклонился.
- Здравствуйте, Ваше Высочество, - стараясь казаться как можно увереннее, но всё так же запинаясь, перед столь красивой девушкой, даже в восприятии шуаньца, Гуан сделал шаг на встречу, но вовремя остановился, увидев как стражники все сразу напряглись и похватались за алебарды обеими руками, - Меня зовут Гуан Ю Дао, я шуанец и недавно прибыл с Изумрудных островов… Могу я предложить вам свои умения художника… в качестве развлечения, чтобы скрасить вашу… печаль?
Он не удержался от неловкости и почесал лоб, продолжая вглядываться в черты лица принцессы. Едва ли она была старше него, хотя в её глазах был виден ум и проницательность, которую он узнал бы наверное из тысячи и которая вовремя дала ему понять, что художник слишком долго пялится на высокопоставленную особу. Гуан отвёл взгляд и уставился в пол перед принцессой.
- Могу я попросить принести три больших ведра воды и… медный таз размером в десять литров? – спросил он, не адресуя просьбу кому-либо определенному и, стараясь не делать резких движений, подошёл к мольберту.
Наклонившись к основанию он отодвинул третью ножку выше и опрокинул холст так, чтобы он принял почти горизонтальное положение, перед этим закрепив винты понадежнее.
- Прошу вас, Ваше Высочество, - попытался проговорить Гуан как можно ровнее, указав рукой на пуф, который только что сам занимал.

Отредактировано Гуан Ю Дао (2014-10-31 01:01:39)

Гуан боковым зрением наблюдал с каким недовольным лицом застучал каблуками командир, и как косо глянул на него, явно восприняв художника, как виновника своего маленького, но показательного позора. Может он и перед принцессой успел зарекомендовать себя как дотошный и конфликтный человек? Из всех присутствующих рядом людей, она повернулась именно к нему и нельзя не сказать, что отчасти, совсем немного, жесткое её обращение к офицеру всё же заставило парня проникнуться симпатией к ней. Может она окажется единственным здесь доброжелателем? И улыбка у неё довольно милая.
Принцесса легко опустилась на пуф. Её глаза внимательно забегали по залу, словно бы она пересчитывала всех находящихся здесь людей, и на мгновение Гуану показалось, что он увидель на её гладком лице морщинки недовольства и неудовлетворённости сложившейся картиной. А когда командир стражи вернулся с вестями о своих успехах, сходу снова послала ему порцию поводов для негодования.
- Командир Сандор, я, конечно, всё понимаю, но не кажется ли вам, что охраны многовато? – так сказала она, пристально взглянув в глаза «румяному», от чего, как показалось Гуану, его кадык немного подпрыгнул.
- Мы обязаны обеспечить вашу безопасность, Ваше Высочество. Это обычная осторожность. – тем не менее уверенно отчеканил он, будто заученную и уже не одну сотню раз повторённую фразу.
Может это такая дилемма императорской семьи Вердории? Коронная фраза всех командиров дворцовой стражи, которую они произносят по несколько раз на дню своим господам.
- И всё же стражи слишком много. Не думаю, что после всех проверок этот человек осмелится причинить мне какой-либо вред. Оставьте здесь двух охранников у двери, остальные не нужны.
После этих слов принцессы, уже Гуану стало искренне не по себе. Он всей душой понадеялся, что она не знает о том, каким образом его проверяли несколько часов подряд. Хотя смешанного чувства уважения к девушке это не затмило. Он увидел у неё в глазах твердый характер и теперь отчасти он был рад, что так сильно расхваленная этим самым Сандором  наследница трона не оказалась избалованной девочкой. Видимо в императорских семьях знают, как воспитывать детей.
От чего-то, Гуану вспомнилась и его мать. Как она его воспитывала?
- Но Ваше Высочество, приказ императрицы… Обеспечить вам безопасность, - уже не так уверенно проговорил офицер.
- Вот именно. Обеспечить безопасность, а не действовать мне на нервы. – жестко аргументировала своё желание принцесса, сопровождая его каменным взглядом, - Чтобы защитить меня в моём дворце не нужен целый отряд.
Теперь Гуан вспомнил императора Шуаня таким, каким он его видел один единственный раз. Ему стало интересно, а смог бы и он сказать то же самое своей страже, которой было в приемном зале раза в три больше чем сейчас, когда Гуана призвали во дворец? Вряд ли. Тогда парню показалось, что человек сидящий в ста метрах от него не согласился бы даже на полное уединение со своей женой… Хотя, может сейчас Гуану показалось бы по другому. Всё таки в Шуане к императору несколько другое отношение.
Из легкой и не долгой думы художника вывел жесткий взгляд командира, который проходя мимо него, громко скомандовал всем присутствующим солдатам повернуться и направить шаг к дверям. Гуан молча стоял сложив руки за спиной и наблюдал, как стражники отточенным шагом, который сопровождался хоровым грохотом каблуков сапог, направляются к выходу.
- Прошу прощения за беспредел, они любят перебарщивать. – сказала принцесса.
Гуан промолчал, не найдя подходящего ответа в такой ситуации. Только попытался немного улыбнуться и потёр перед собой ладонями друг о друга, когда увидел направляющихся к нему слуг с ведрами и тазом.
- Спасибо, - негромко поблагодарил он поставивших перед ним то, о чём он попросил, людей.
- Это всё, что вам нужно?
- А? Да… Да, спасибо Ваше Величество, - немного более импульсивнее чем ожидал, ответил принцессе Гуан, и попытался улыбнуться, хотя ему показалось, что выглядел он весьма глупо.
С императором Шуаня, хотя тот ему лично и слова не сказал, за него говорил его глашатай, всё было легче чем сейчас, с принцессой.
Тем не менее Гуан стал довольно методично готовить материал.
Он опустил руку в одно из ведер, пробуя воду на температуру, и остался доволен, она была чуть прохладной. Парень поднял ведро и аккуратно вылил немногим меньше половины в таз, стараясь не разливать на пол.
- Могли бы вы немного подождать, Ваше Высочество? – спросил Гуан принцессу, ненароком встретившись с ней взглядом, хотя его от этого довольно дотошно предостерегали, - Я приготовлю...
Художник замялся, забыв слово на вердорианском языке, которое подошло бы под определение растворов, которые он собирался разводить.
- Я всё приготовлю пока, - нашел он кое-какой выход, снова глянув на принцессу, после пары секунд неловкого молчания, - Вы можете расслабиться и сидеть как вам удобно. Поза не имеет зна… кхм… значения.
Неважное знание языка прямо сейчас стало для парня чуть ли не самой жуткой его проблемой, и он пообещал себе, что когда выйдет из дворца сразу направиться в книжную лавку.
Гуан подошёл к коробу, и открыв крышку достал один из небольших мешочков с чем-то сыпучим внутри. Развязав его, он отсыпал примерно половину в таз, от чего вода в нем стала стремительно окрашиваться в серый цвет и сгущаться. Закатав рукава рубахи по локоть, парень встал на колени и опустил обе руки в ёмкость, начав плавно, словно перетекая от края таза к краю вместе с водой, перемешивать её, от чего та стала сгущаться немного сильнее.
После пары минут Гуан поднялся и подошёл к холсту. Руки его были покрыты светло-серой гладкой на вид жидкой массой. Он опустил их на него и плавными, такими же текучими движениями стал наносить ладонями раствор на поверхность, в которую тот почти моментально въедался.
Так продолжалось минут десять. Парень повторял цикл раз за разом, пока на холсте не образовался тонкий и гладкий серый  слой.
- Ещё немного, - сосредоточенно буркнул Гуан непонятно кому, не поворачиваясь к принцессе.
Он поднял таз и вылил всё, что в нём оставалось в опустевшее ведро. Парень подошёл ко второму ведру и взяв его так же вылил половину, только на этот раз он взялся за большой мешок, который принёс с собой, и поднеся его стал горстями опускать в воду из него белый порошок – гипс. И снова он склонился над тазом, вымешивая руками содержимое, пока оно не стало совсем вязким и не превратилось в подобие густой осветлённой сметаны.
Наконец он поднял глаза и сосредоточенно взглянул на принцессу.
- Ваше величество, могу я подойти к вам ближе? – спросил он, внимательно вглядываясь в её лицо, попутно очищая руки от получившегося раствора в таз и небрежно вытирая их о грудь и брюки, - Мне нужно лучше разглядеть ваше лицо.

Отредактировано Гуан Ю Дао (2014-11-07 10:17:30)

Гуан сделал пару шагов к принцессе и остановился в паре метров, вглядываясь в лицо, фигуру и осанку девушки. Наблюдал за её дыханием, частотой вдохов и выдохов. Затем приблизился ещё на шаг, краем глаза наблюдая за реакцией командира стражи, на лице которого явно красовалось не добродушное настроение, но художника это сейчас особо не волновало. Он сделал ещё шаг к принцессе и опустился перед ней на колено, подавшись чуть вперёд, вглядываясь в каждый изгиб её лица, стараясь уловить и отложить в глубине сознания каждый миллиметр черт Ингрид, каждую мельчайшую морщинку на молодом лице, каждый локон волос, привычное положение губ, бровей и век. Разглядеть каждую выпуклость и услышать пульсацию вен на висках и шее, учуять каждую нотку запахов источаемых ею, чтобы накладывая руки на холст ощутить все эти изгибы. Воплотить то, что он увидел, учуял и услышал в материальной форме.
Гуан поднял руки ладонями к принцессе и сопоставил их размер с пропорциями лица. Опустил их, и на мгновение замер, закрыв глаза, чтобы расслабить разум и дать всей информации, всем образам отложиться в подсознании. Он снова взглянул на Ингрид, теперь уже без лишних эмоций негодования, успокоившись и вспомнив обо всём, что имело для него значение. Она человек, и только, как и все люди в этом дворце. Гуан слышит, как бьется её сердце, совсем немного быстрее, чем надо, как скользят под веками её глаза, как трутся друг о друга нити в её одежде. Она человек, почти как он. Людей просто изображать, и приятно. Её ровное лицо будет особенно просто изобразить и это отчасти расстраивало художника, хотя и давало спокойствие. Всё прекрасное должно быть простым.
- Ваше Величество, сколько раз вам говорили, что вы прекрасны? – уже без нот смущения спросил художник девушку, внимательно, сквозь свой привычный пытливый прищур наблюдая за мимикой её лица и вслушиваясь в то, как реагирует её тело.
- Не разговаривать с Её Величеством! – прогремел голос командира стражи со стороны дверей. – Никаких лишних слов!
Гуан даже услышал, как звонко легла его рука на рукоять меча, но даже не взглянул в его сторону, старясь не отрывать глаз от девушки. Стало только интереснее, как она отреагирует на его вопрос и на возглас Сандора. Художник хотел разглядеть её всю, и речь шла не только о её внешнем облике. Ему нужно было увидеть её естество. Что скрывается за пытливым и сдержанным взором? Ему нужно было изобразить её настоящую. Такую, которой видит себя только она сама. Не зря же решили привести сюда именно его, а не обычного художника. Он знал, что должен помочь ей справиться с проблемами о которых, возможно, она и сама пока не знает.

Ингрид встретила пытливый взгляд Гуана своим, наверное самым любопытным, но действительно по королевски, сдержанным взглядом из всех, что парень когда-либо видел. Она не отвела его даже когда останавливала командира стражи. Хотя вопрос художника, возможно, и удивил её, но суть этих глаз не изменилась. Разве бывают такие глаза? Цвета далекого моря в самый солнечный день года. Художник таких не видел, и теперь, с грустью понимал, что изобразить их в таком виде, в котором он их видит сейчас, едва ли возможно.
«И это прекрасно… хотя и печально.» - его мысль, которая проистекала из веры в то, что искусство никогда не сможет полностью передать реалий. И пусть всё остаётся так.
- Не припомню, чтобы мне это говорили от чистого сердца. – наконец ответила принцесса, после недолгого молчания.
«От чистого сердца?.. Сердца…»
Гуан наконец отвел взгляд уходя в раздумия, и опустился на пятку той ноги, которой опирался. Он понял, о чем говорила Ингрид. Она здесь, среди всего сборища людей, которые едва ли способны и вообще ещё сохранили представление о том, как говорить от своего сердца, от души. Как говорить эмоциями, а не разумом.
Она здесь не в своей тарелке. Может принцесса и создает впечатление очень сдержанной и глубоко интеллигентной особы, но на самом деле, внутри, в сердце, ей хочется выражать то, что переполняет её. Ей этого хочется, и хочется, чтобы и все остальные вокруг неё делали то же самое, ибо в другом случае всё теряет свой смысл, если все вокруг руководствуются только разумом. Поэтому сейчас она на смелый вопрос ответила в такой манере, неявно выразив то, что её гложит.
Гуан молчал, снова подняв глаза на Ингрид, пытаясь разглядеть в ней то, что, как ему казалось, стало понятным. Это её бремя, как и у каждого существа в этом мире. Возможно, ей стоило бы родиться не в императорской семье, а где-нибудь дальше, за столицей? В деревне, среди лугов и лесов, где она бы смогла не беспокоится о том, что каждое её необдуманное слово может привести к колоссальным последствиям. Может ей стоило родиться там же, где родился Гуан? В спокойствии и свободе, где простая девочка смогла бы вольно мечтать и смеяться.
- Я понял, о чем вы, Ваше Величество. – негромко произнес художник чуть улыбнувшись принцессе и добавил немного помолчав, - Я изображу вас… но думаю, что вы сможете мне в этом помочь. Как думаете? Вам было бы это интересно?
Улыбка Гуана стала шире, от чего даже показались зубы. Он поднял замаранную руку и неловко почесал лоб, из-за чего тот тут же запачкался белым раствором. Ему самому стало немного не по себе от смелости, которую он решил проявить перед особой голубых кровей. И с чего вдруг? Он и сам толком не понимал, что его сподвигло к таким действиям, да и, честно говоря, задумываться над этим ему на удивление не хотелось. Парень просто решил понадеяться, что Ингрид поддастся своим соблазнам и пойдет за ним, а всё остальное не имеет значения.

Гуан непонимающе взглянул на руку Ингрид, которая указала на его лоб.
- Эм… у вас… ну… запачкалось, - немного застенчиво выговорила она, сменив сдержанное и показательное удивление на более мягкое неформальное выражение лица.
Он не сразу понял в чем дело, и поднял руку ко лбу пощупав его, тем самым запачкав сильнее, после чего, наконец, понял в чем дело.
- А, вы об этом… - смущенно выговорил он, пытаясь вытереть лоб запястьем, размазывая гипс сильнее, видимо забыв, что в присутствии королевской особы надо бы вести себя опрятнее, - Это бывает… Ничего страшного, легко отмывается.
Ещё немного повозившись, Гуан опять посмотрел на принцессу с улыбкой, надеясь теперь выстроить вокруг более непринужденную атмосферу, которую он с самого начала немного запорол, пока собирался с мыслями.
- Не знаю как выразиться… - парень было снова хотел поддаться привычке и почесать лоб, но сдержал порыв руки, - Вы могли бы просто подойти ближе и постоять рядом, пока я не изображу вас? Я потом всё объясню.
- Ваше Величество! – снова оживился начальник стражи, на этот раз сделав пару предупредительных шагов в их сторону, - Прошу вас! Разрешите наказать этого дурака! Я приведу другого художника.
Гуан, намеренно игнорируя возглас человека, который начинал ему порядком надоедать, поднялся и не спеша отошел к мольберту, прихватывая из таза обеими руками горсть белой массы и вываливая её на серый, ставший больше похожим на каменную плиту, холст. Он сделал одно легкое и невероятно летучее движение вокруг горсти текучего гипса, которой расползался по плоскости, из-за чего тот, как послушное аморфное существо собрался в своей основной массе в овал, будто тесто.
Художник поднял глаза на принцессу и смиренно безучастно стал ждать её решения. Может его идея была не самой лучшей?
О чем он думал, когда решил проявить оригинальность? Взял бы краски да и изобразил бы милую девушку дня за три. Но нет… Эта склонность к нигилизму когда-нибудь всё таки приведет его к не самому ровному горизонту. Вспомнить хотя бы выражение на лице императора Шуаня, когда парень отказал ему в его просьбе. О да, эту мину он с легкостью узнал бы и за километр. Года три уж прошло… Да, три года. Ничего не изменилось. Как был мальчишкой, так и остался.
«Сколько раз мне это говорили схесы?» - томно проплыло в голове Гуана, пока он наблюдал за Ингрид. Он не удержался от еле заметного вздоха, - «Ни разу… ни разу не говорили такого… и почему это только я вижу?»

Парень не сдержал глупой ухмылки, пока наблюдал, как принцесса задает игривую взбучку вояке. На лице того прямо отразилось кромешное замешательство от действий Ингрид и было заметно, что он даже не может найтись с достойным ответом. А она прямо таки шла, как по накатанной тропе, будто уже не в первый раз вычитая в такой манере прислугу, стражу и ещё боги знают кого. Опыта у принцессы в этом деле явно хватало, потому как, когда она обернулась к Гуану, он увидел на её лице игру. Может это её забавляло? Наверное. Потому как улыбалась она теперь не так сдержанно, от чего у парня в груди стало легче.
Хотя после последней реплики Ингрид…
- Успокойтесь, Сандор. То, что кто-то хотел причнить мне вред, ещё не значит, что теперь каждый человек – потенциальный враг.
Художник снова изменился в лице, и так пристально посмотрел на принцессу и её начальника стражи, что наверное мог бы вполне прожечь в них дыры, забыв о этикете взгляда. Сандор, похоже заметил его хмурый взгляд, который прямо говорил – «я хочу знать о чем вы», но ничего уже не мог возразить и предостеречь принцессе, потому как она, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала к Гуану. А вояка, теперь по другому взглянув на того, кого сам привел во дворец, оказавшись в полном замешательстве отошел обратно к дверям, не сводя глаз с художника.
На принцессу напали? Это могло бы объяснить всю эту щепетильность по поводу её безопасности. Нет, Гуан конечно знал, что к особам голубых кровей так просто не подойти, но чтобы на столько… А он ничего о покушении на императорскую семью не слышал, хотя пребывал в Парингии уже вторую неделю и переговорил с таким количеством людей, что голова идет кругом. Но, тем не менее, ни слова о покушении или даже попытки такового. Это скрывают? Разумно. Потому не хотят подпускать к принцессе посторонних, что ещё одна причина, помимо возможности новой угрозы.
Художник не отрывал взгляда от принцессы, но смотрел словно сквозь нее, от чего могло создаться впечатление того, что он завис, если бы не продолжал сохранять рукой не глядя форму овала у гипса на холсте, который так и намеревался расползтись.
Ингрид уже стояла рядом и внимательно наблюдала за тем, что он делает.
- Не откроете секрет, что вы делаете? – с маленькой искоркой любопытства во взгляде спросила она, - Просто я впервые вижу, чтобы портрет «рисовали» таким необычным способом.
Гуан расслабившись улыбнулся, и отведя взгляд посмотрел на холст.
«Интересно, выходит я прямо сейчас нарушаю чуть ли не главный закон Вердории, обманув спецслужбы Её Величества» - иронично с грустью подумал он, - «Ну, госпожа Ингрид, во всяком случае, прямо сейчас вы находитесь в одном из самых безопасных мест в мире…»
- Это будет не совсем рисунок, Ваше Высочество, - спокойно сказал Гуан, сосредоточенно выводя необычаянно текучими, легкими и быстрыми, словно вода в реке, которая оглаживает камень брошенный в неё, движениями рук, форму гипса на холсте, - Я… изображу вас не в плоской поверхности.
«… потому что я здесь.»
Он снова взглянул на Ингрид и не на долго прервался, продолжив говорить.
- Это вещество, что я использую, называется «гипс», - парень указал на таз наполненный белой массой, - Его залежи совсем недавно нашли в горах Шуаня. Я привез немного с собой. Его добывают и здесь, но там гипс обрабатывают по особенному, что делает возможным работать с ним таким образом… Из него создают не точные скульптуры, но я решил проявить немного фантазии и время от времени пытаюсь изображать с помощью него лица.
Гуан снова принялся придавать форму белой массе, теперь делая это активе. А она в свою очередь стала более вязкой, начиная понемногу застывать. В конечном счете обретая некое подобие форм лица. Виднелся подбородок, немного выступал нос, были видны глазные впадины и лоб. Рта не было, но в целом создавалось впечатление, что перед ними лицо без черт, выступающее из плоского серого холста.
Парень снова подошел к тазу и набрав горсть новой порции белой массы аккуратно вывалил её чуть выше «головы» на холсте. Он тут же начал  придавать форму и этой порции, опуская и прижимая её к тому, что уже было сделано, добавляя новые черты с, прямо таки, невероятной точностью. Это делать было намного проще, ведь принцесса стояла рядом, давая возможность переносить её красоту с еще большей точностью
- Вы любите искусство, Ваше Величество? – аккуратно спросил Гуан, мимолетно взглянув на Ингрид, пока продолжал заниматься своим делом.

- Люблю… Скульптура, живопись, литература, музыка. Мне всегда было интересно наблюдать за тем, как матер делает своё дело, - немного задумчиво ответила Ингрид, немного более пытливее, чем раньше, вглядываясь в лицо Гуана, что заставило его немного смутиться, хотя он постарался не подать виду.
Всё таки у неё очень понимающий и проницательный взгляд, который, тем не менее, приятно ощущать на себе. Гуан бы даже сказал, что он не соответствует её возрасту. Наверное она довольно умна. Харизматичные люди всегда умны… И ещё у неё светлые волосы. Все женщины с материка со светлыми волосами часто оказываются довольно сообразительными. Одно из наблюдений художника.
- А вы? – положила начало разумному вопросу принцесса, - Как вы стали художником? И что заставило вас покинуть родные земли и приехать в Вердорию?
Гуану даже было приятно, что принцесса одной из двух главенствующих империй на континенте интересуется им и так внимательно его изучает. Ему захотелось ответить максимально честно… хотя он в принципе почти никогда не врал. Что тут говорить, этот парень был мастером недоговаривать.
Он снова немного улыбнулся принцессе, прежде чем отойти за новой порцией гипса, которая была поменьше предыдущих.
- Секунду, - тихо проговорил Гуан и подошел через пару секунд обратно.
- Ну, моя жизнь едва ли интересна так как ваша. – с иронией в голосе сказал он, - Вы ведь наверняка читали о Шуане? Я гражданин низшего класса Нун, как и моя мать. Отца я не знал. Жил не особо богато, хотя мама всегда прилагала все возможные усилия, чтобы обеспечить нас обоих. А я, в свою очередь, отвечал ей тем, что был беспросветно бестолковым и не мог найти себя в труде… В смысле, с самого детства не мог найти занятие по душе.
Гуан еле заметно вздохнул и мельком глянул на лицо Ингрид, убедившись, что она всё так же пристально на него смотрит.
- Не то чтобы я был ленив. Как раз наоборот, я старался делать всё что мог, но… а у вас в Вердории есть такое выражение – «Руки из… э-э-э… - Гуан на секунду замолчал, понимая, что ляпнуть сейчас крестьянское крепкое выражение будет не уместно, - … Руки не из плеч»?
Парень снова взглянул на Ингрид с глупой ухмылкой, понадеявшись, что она не воспримет этот его вопрос оскорбительным. Особенно в постановке.
- Ну вот это про меня часто говорили, - продолжил художник, продолжая придавать все больше черт образу на холсте, - И ещё я был не очень общительным. Даже чудаковатым. Хотя, признаться, не особо много с того времени изменилось. Я даже, может от досады, может от обиды на самого себя, всё время уходил в горы, теряясь в лесах… Было глупо конечно, но я и мал был, хотя это сыграло свою роль. Там я, нашел себе друзей…
Гуан на мгновение замолчал задумавшись, как бы охарактеризовать схесов отца.
- Наверное таких же чудаковатых, как и я сам, - продолжил он, - Они… нашли меня… и помогли найти себя. По крайней мерее свою большую часть. Особенно я признал свой путь, когда мать вышла замуж за моего нынешнего отчима. Вот он меня направил к своему другу, который обучил основам моего ремесла.
Гуан замолчал, нагнувшись ближе к лицу на холсте, выводя черты, пока ещё нелепых губ.
- Отчим хотел, чтобы я работал на него… он торговец… а меня это не особо радовало. Он понял меня и предоставил самому себе и я ему за это благодарен. Мне просто нравилось создавать что-то, что просто всплывало у меня в голове. Я получал от этого удовольствие, - Гуан снова прервался и посмотрел на принцессу, - Конечно, приходилось что-то продавать, но самостоятельность мне нравилась. Думаю, это были лучшие годы для моего творчества. А потом…
Художник замолчал, будто проглотив слова, которые только что хотел сказать. Ему даже не приходило в голову, что вспомнить об этом сейчас, при принцессе, будет так сложно, ведь не так давно он так убедительно рассказывал её подданным, не совсем такую, но достаточно убедительную и приближенную к реальности историю. Он опустил глаза и повернув голову взглянул на холст с лицом, которое стало наконец походить общими чертами на женское.
- Потом кое-что произошло… Это многое изменило, - Гуан поднял руки и отрешенно взглянул на них, - Мои руки перестали чувствовать то, что так явно ощущали раньше. Даже не знаю, как это обьяснить… Мне говорят, что я всё ещё делаю очень красивые скульптуры и достаточно хорошо рисую, но… я чувствую, что со мной что-то не так.
Художник снова поднял глаза на принцессу.
- Это что-то засело у меня в голове и мешает мне… жить? – будто задав вопрос самому себе проговорил Гуан, - Я приехал сюда в надежде избавиться от этого. Понадеялся, что здесь я смогу найти… избавление?
Лицо парня помрачнело и он задумчиво повернулся снова к холсту, продолжив своё дело, но теперь не так уверенно, как до этого. Стало ясно, всё обернулось не так, как он рассчитывал. Рассказ, который он рассказывал уже сотню раз сложился совсем не так, как он того хотел. Совсем не так.
- Не подумайте, я не покинул дом, - мрачно и без особого интузиазма, снова заговорил Гуан, - В смысле, не на всегда. Думаю, через месяц отправиться обратно.
«Надо было рассказать всё то же самое, что рассказывал до этого всем другим.» - укорил себя парень.
Он посчитал, что сказал достаточно слов о себе. Во всяком случае сейчас их было больше чем обычно. Намного больше, что было на него совсем не похоже. Сегодня он разговаривал очень охотно, хотя не знал принцессу в достаточной мере и мог ограничиться учтивостью. Наверное это её способность, перед которой бессильны все командиры стражи и прочие, даже самые суровые личности. Ей хочется рассказать всё, что у тебя на душе.

Отредактировано Гуан Ю Дао (2014-11-20 12:05:29)

- Простите, если заставила вас вспомнить  о чем-то неприятном, - видимо распознав в Гуане его чувства, решила проявить вежливость принцесса, - Я не хотела, чтобы всё так обернулось.
Да, мало кто хотел, чтобы все обернулось так, как обернулось. А больше всех, наверное, этого не хотел Гуан. Хоть он и оказался победителем, но радости в душе ему эта победа не принесла. Только хоровой вопль тысяч людских глоток в ушах, беспокойные сны и дрожь в руках. Но кто был виноват? В чем виноватой могла оказаться Ингрид, задавая невинные вопросы? В чем виновным мог оказаться он сам? Ни в чём, и парень это знал, но вот почему от этого знание не становится легче, ему было не понять.
- О… это вы меня простите, - взглянув на принцессу и поняв, что такое явное выражение своих внутренних демонов совсем не к месту, встрепенулся Гуан, - Я расслабился. Извините.
Собравшись с мыслями художник снова улыбнулся.
- Может, теперь вы расскажете, как стали принцессой? – пошутил он ухмыляясь, чуть покосившись на стоящего у дверей командира стражи, - Или это секретная информация? Уверен, у вас тоже найдется свой переломный жизненный момент.
Понадеявшись, что ситуация вокруг станет более понятной Гуан не нашел вопроса более подходящего. Конечно, вероятность того, что Ингрид всё прямо так и выскажет ему была мала, но может получится сложить пазл? Да и сама по себе принцесса, как личность, была интересна к познанию, хотя художник уже ожидал ответа вроде – «Дворцовые залы, пиры, приемы». Но опыт давал знать парню, что вся банальность становится оригинальной, когда её берется описывать интересный человек.

Вопреки надеждам парня его уши не удостоили щекотливой информации. Ничего такого, что могло бы рассказать о жизни принцессы больше, чем положено бы знать она ему не сказала. Может и к лучшему.
Гуан снова наложил гипса на лицо, которое под его руками теперь обретало черты, кои можно было бы приписать Ингрид, хотя всё так же многого не хватало. Пропорции не соответствовали в полной мере реалиям и, возможно, это было не заметно невооруженному глазу, но для художника-созерцателя, в отсутсвии эмоции на белом, ещё совсем не точном лице, он видел и отсутствие жизни. Гуану нужно была самое яркое выражение лица принцессы, самая искренняя эмоция, которую она могла себе позволить. Потому он и попросил её стоять рядом, надеясь, что в разговоре, столь близком контакте он успеет разглядеть то, на что надеялся. Но проблема оставалась в том, что Ингрид прекрасно сдерживалась. Это не могло его не зацепить.
Тем не менее художник продолжал внимательно вслушиваться в её слова и как можно чаще смотреть ей в глаза, чтобы не терять возможности слышать и видеть больше, чем она ему позволяет, хотя это и было сложно. Гуан улыбался и иногда кивал. Она улыбнулась, видимо распознав в образе на холсте схожие с собой черты. Это обрадовало его, сделало комплимент, но он понимал, что то, что сейчас он пытается возвести максимально близко к реальности, на самом деле так и останется непомерно далеким без её искренности.
- Разве что… Даже не знаю, - с толикой сомнения, но и с частью чего-то большего, чем простая вежливость, в выражении лица, решила все таки продолжить Ингрид, - Вот вы любите верховую езду?
Этот вопрос заставил Гуана замяться и даже на пару секунд прервать своё занятие по приданию жизни формам на холсте. Любит ли он верховую езду?
- Эм… Не… очень, - помявшись, тихо ответил художник стыдливо улыбаясь и опустив глаза, не обрывая того, что хотела сказать принцесса.
- Наверное, когда у меня появилась своя лошадь. Это был своего рода мой «переломный момент». Я стала взрослее, у меня появилось что-то своё.
Ингрид улыбнулась после этих слов. Улыбнулась так, как показалось Гуану, как она ещё при нем не улыбалась. Это его приятно удивило и он даже снова прервался, чтобы обратить к принцессе всё свое внимание.
- Мне разрешили выбрать. Во двор замка прибыли лучшие коневоды империи со своими лучшими лошадьми. Они стояли вдоль дорожки, все такие красивые, такие разные. Стоит ли говорить, что взять себе хотелось сразу всех? Но приходилось выбирать только одного.
Девушка рассказывала с неподдельным вдохновением, будто то, что она говорила, для неё некое сокровище, которое она всё время хранит в своей особой шкатулке, и чем безмерно гордится. Гуан смотрел на неё немного улыбаясь сквозь свой пытливый взор, надеясь улучить то, что могло оказаться особенно важным, но о чем Ингрид не скажет прямым текстом. Хотя, похоже, все её слова имели сокровенный смысл. Особенно это слово – «своё», которое произнесла практически правительница одного из самых могущественных государств в мире. «Что-то своё» - она сказала.
- Казалось, невозможно просто из такого многообразия выбрать одну единственную свою лошадь. Но я выбрала. Молодого, строптивого жеребца. Вороного.
Гуану даже на мгновение показалось, что он видит перед собой свою маленькую сестру, которой он принес очень красивую и дорогую игрушку. Такая широкая искренняя радостная улыбка бывает только у детей, и художник не смог сдержаться, чтобы не улыбнуться так же, как Ингрид. Искренние улыбки, как и зевота, жутко заразительны.
Он погладил деревянную подвеску у себя на шее сквозь рубашку, вспоминая семью, и задумчиво взглянул на холст.
- Это… необычно, - осторожно сказал парень, снова внимательно взглянув на Ингрид, - И какое же имя он сейчас носит?
Гуан опять перевел взгляд на холст, и снова на принцессу, и снова на холст, стараясь представить, как эта улыбка отразится на её образе, и уже было протянул руки, но… снова опустил. Он опять взглянул на Ингрид и почесал нос замаранной рукой, чем его измазал, но не обратил на это внимание. Ему стало вдруг снова печально, хотя он и постарался не показать это внешне. Парень просто не мог себе позволить попытаться изобразить, что-то столь искренне и прекрасное. Столь мимолётное. Пусть это останется таковым. Пусть будет чудом… Нет. Чем-то большем, чем чудо. Сокровенным, что доступно только ей одной и людям, которым она сама захочет это показать. А он подождет.
Художник наложил руки на белое лицо и снова заработал ими так быстро, что неопытному глазу было практически не уловить их движений. Под ними стали появляться все те детали лица Ингрид, которые никогда бы не смогли воплотиться где-то ещё. Каждый изгиб под молниеносными, но легкими движениями обретал настолько натуральную форму, что если бы не белый цвет, то было бы трудно отличить принцессу империи от её копии на холсте. Под каждым движением Гуана портрет менялся и преобразовывался будто наполняясь жизнью. Изгибы носа, щек, подбородка, всё это менялось на глазах и печатлилось в форме той, кого призванны были повторять. Губы наполнились той привлекательностью, которая так бросилась в глаза парня, даже чуть выделяющиеся вены на шее и висках Ингрид теперь виднелись и на её копии. Лицо поднималось от холста и теперь сливалось с ним только в районе затылочной части, словно принцесса пыталась вынырнуть из поверхности холста, хотя усилий на её лице не было видно. Её лицо выражало спокойствие, легкость и, как будто бы, свободу. Единственное, что пока селило сомнения в натуральности это волосы, которые, словно мокрые от воды, огибали голову и опускались в поверхность холста, как будто в водную гладь и растекались по ней, а брови и ресницы, которые были неразделимы, казалось, наполнены влагой.
Гуан остановился на секунду и взглянул внимательно на Ингрид, а затем перевел взгляд на её белую копию и взмахнул рукой над холстом так быстро и неуловимо, что это могло показаться даже чем-то сверхъестественным. Капли сочащейся воды и лишние остатки гипса, словно распыленная влага слетели с него, оставив после себя лишь идеальную поверхность, блестящую от мерцания свечей в зале.
Гуан медленно выдохнул и опустил руки, внимательно всматриваясь в свое творение.
- Я могу поработать ещё красками, если у вас есть время и если вы хотите, Ваше Высочество.
Он смотрел в глаза белого лица, которые, даже будучи в натуральном цвете, казались живыми и настоящими. Ещё мгновение и они сдвинутся с места и взглянут на него, но... что же было не так? Гуан еле заметно нахмурился.  Зачем он сделал её такой? Зачем в таком виде? Поднявшейся из холста по обнаженные ключицы. Зачем сделал такой натуральной? Что она подумает?
Он краем глаза наблюдал за Ингрид, за её реакцией, понимая, что его внутренне желание воплотить прекрасное вылилось в слишком сверхъестественном виде.

Отредактировано Гуан Ю Дао (2014-12-11 15:03:40)